Паутина натягивается
Шрифт:
Кастиан, сидевший рядом, пихнул меня локтем в бок и когда я посмотрел на него, прошептал:
— Держи лицо.
Точно. Меня так встревожил рассказ дознавателя, что я забыл себя контролировать.
Дознаватель наше перешептывание заметил и произнес успокаивающим тоном:
— Демонический импринтинг возможен только у полукровок и квартеронов. Уже с третьего поколения человеческое наследие перевешивает, и от демонического предка остаются только некоторые особенности магии и любовь к сражениям. Она, кстати, характерна для потомков всех видов демонов.
Похоже, мой
— Не будет у тебя никакого демонического импринтинга, — категоричным тоном сказал Кастиан, когда мы вернулись домой, на двери загорелся один из последних артефактов защиты от подслушивания и я, наконец, озвучил то, что меня так встревожило.
— А тебе откуда знать? — возразил я. — Может, он уже есть?
— Да ну? И на кого?
— На… На Аману? — тут мой голос прозвучал неуверенно. Она, конечно, всегда хорошо ко мне относилась, но было ли это тем, что считается добротой? Я все еще иногда путался с нюансами человеческих эмоций.
— Дознаватель сказал, что романтическая любовь не считается, — отрезал Кастиан.
— А чего ты взял…
— Ну я ж не слепой. Вы с Аманой вокруг друг друга столько времени танцевали. Потом, правда, что-то случилось… Так или иначе, импринтинг тут точно не при чем. Думаю, если он у тебя был, то в раннем детстве, на родителей или, там, мамок-нянек, уж не знаю кто тебя растил.
Этого я тоже не знал.
— Помнишь, дознаватель сказал, что время импринтинга сдвигается, только если у полукровки было тяжелое детство, если он много страдал? — продолжил Кастиан. — Это точно не про тебя.
— Почему это?
— У тебя очень стабильная психика. Даже слишком. У людей, у которых было тяжелое детство, так не бывает. Ну и поведение у тебя тоже не такое, как у много страдавшего человека.
— Ты так хорошо в этом разбираешься?
— Разбираюсь, — Кастиан кивнул. — Меня этому учили. Если бы не твоя склонность к одержимости, я бы никогда не поверил, что в тебя есть даже четверть демонической крови.
— Может, дело в том, что я просто забыл обо всех своих страданиях? — предположил я. — Поэтому и характер стал спокойным? Вряд ли тебя учили разбираться в душах людей, потерявших память.
Кастиан немного подумал, потом покачал головой.
— Нет, все равно вряд ли. Личность формируется прошлым опытом, и твоя личность — вот она, полностью сохранившаяся. Горе и боль травмируют душу. Будь твое прошлое ужасным, ты бы стал совсем другим человеком.
Ну…
Пожалуй, это звучало логично.
Глава 17
— Кащи придумал, — сообщил мне Теневой Компаньон, едва я достал его из шкафа. Плотные шторы на окне мы, как обычно, задернули наглухо и подложили под дверь плотную тряпицу, чтобы неестественно-яркое магическое свечение не привлекло ненужного внимания. — Кащи знает, как позволить человеку призывать его с любого расстояния.
— И как?
Вместо ответа Кащи обеими лапками погладил свое правое ухо — и резким движением его
Я вздрогнул.
Кастиан у меня за спиной сдавленно вскрикнул.
— Вот, — с гордостью произнес Кащи, протягивая ко мне лапки с «трофеем». — Если человек будет держать его при себе, то Кащи расслышит свое имя откуда угодно и придет. Но человек должен помнить, что не надо произносить имя Кащи просто так, иначе Кащи призовется понапрасну.
— Понял, — после паузы проговорил я, и не удержался: — Тебе не больно?
— Больно? — удивился Кащи.
— Ну… ухо же. Оторвал.
— А-а, — понимающе протянул тот. — Нет, Кащи не человек, тело Кащи другое, оно не болит как человеческое. Кащи не любит разделяться на части, но ради безопасности своего человека он это сделал!
— Спасибо, — сказал я искренне. Кащи кивнул и с гордым видом пригладил оставшееся ухо.
Пожалуй, если прежде фиолетовый кролик смотрелся просто слегка странно, то сейчас он напоминал старую плюшевую игрушку, изрядно потрепанную жизнью, только выражение мордашки казалось не печальным, а вполне себе самодовольным.
Кстати, ни крови, ни чего-либо другого на пострадавшем месте не выступило.
Лекции по демонологии продолжались каждый день, сдвинув на вечернее время практические занятия по боевой магии. Того, что старший дознаватель нам рассказывал, не было ни в одной из книг, которые я читал. Нам давали, по сути, итоги многолетней работы агентов Северной Канцелярии, итоги их наблюдений и анализов, и, как по мне, так нам иштаво повезло, что из-за случившихся событий Канцелярия решила поделиться своими наработками с магами-новичками. Как я успел понять, все здесь ревностно берегли свои тайны, и такая щедрость была большой редкостью.
— Тридцать восемь видов демонов, и мы должны выучить характерные черты каждого! А еще способы их одолеть! — в голосе Кастиана слышалась тоска. Мы как раз возвращались в дормитории, шли не торопясь, он одновременно листал свои записи и жаловался.
— Тридцать восемь основных видов и еще несколько десятков редких либо обитающих в Теневых Королевствах, — не удержался я от напоминания, и Кастиан в отчаянии застонал.
Я подавил смешок: дразнить принца было забавно, но делать этого слишком заметно не стоило — Кастиан потом мог дуться целыми днями.
— Хорошо хоть завтра демонологии не будет, — слегка повеселевшим голосом произнес Кастиан, очевидно вспомнив мимолетное упоминание старшего дознавателя, что его по какой-то надобности вызывают в Акатавию — центральную крепость принадлежащей жрецам части города.
Поскольку шли мы медленно, я тоже достал записи, только посвященные не демонам.
После очередного дополнительного занятия по артефактам я спросил Зелрата про полупрозрачный купол, который использовал Мораг во время нашей дуэли. Из последовавшего разговора выяснилось, что купол был специальный, «дуэльный», поскольку его целью было не допустить прорыв наружу как заклинаний, так и самих дуэлянтов. Купол исчезал при трех условиях — когда кто-то внутри него вслух признавал себя проигравшим, когда терял сознание или когда умирал.