Паутина натягивается
Шрифт:
Дознаватель непонимающе заморгал, но потом все же поднял руку и зашевелил в воздухе пальцами, рисуя какую-то руну. Удавки с шей студентов исчезли и их лица начали медленно обретать нормальный цвет. Выживут. Отлично, теперь надо было их как-то связать. Конечно, бил я с тем расчетом, чтобы они пришли в себя только через несколько часов, но если они были полукровками или замаскированными демонами, то очнуться могли намного раньше.
Из коридора донеслись приглушенные вскрики. Я повернул голову и среди бледных перепуганных лиц студентов заметил еще более бледное и перепуганное лицо коменданта.
—
— Я? З-зачем? — комендант попятился, но растущая толпа давила сзади, не позволив ему сбежать.
— Нам нужны веревки, чтобы связать предателей, — сказал я, махнув рукой себе за спину, решив для солидности заменить «мне» на «нам». — И побыстрей! Не заставляйте ждать господина старшего дознавателя!
— П-понял! Б-бегу!
Вернулся комендант очень быстро, запыхавшийся, и сунул мне в руки столько крепкой пеньковой веревки, что хватило бы связать всех любопытных, собравшихся сейчас в коридоре. Дознаватель, по-прежнему сидевший на полу, молча наблюдал за тем, как я вновь прошел через барьер, как заломил за спину руки убийц и как крепко их связал, одновременно закинув часть веревки вокруг горла. Попытаются освободиться — сами себя начнут душить.
— Где ты научился так связывать пленников? — спросил дознаватель. Сейчас его голос звучал почти нормально.
Мои руки, затягивавшие узел, на мгновение замерли. И правда, где?
— У себя в клане, — сказал я ровным тоном. — Порой пригождается.
Дознаватель задумчиво кивнул и медленно поднялся на ноги.
— Чем дальше, тем больше меня удивляет, что дан Хеймес не ввел тебя в род официально, отправив вместо того в Академию.
— Ну, мы с ним немного поспорили, — сказал я, озвучив ту версию, о которой мы все договорились еще до отъезда в Академию.
— Бывает, — согласился дознаватель так же задумчиво и добавил: — На Границе твои способности по достоинству тоже не оценят, армия — слишком косная структура для таких как ты, а вот в Северной Канцелярии мы уважаем людей с… неортодоксальным подходом.
— А у меня он? Неортодоксальный подход? — спросил я с искренним удивлением.
Дознаватель улыбнулся.
— О да, именно он. Так что думай, студент. Время у тебя есть.
— Ты ведь не собираешься в Северную Канцелярию? — с тревогой спросил Кастиан, когда я закончил рассказывать о том, что случилось. Все события он, как выяснилось, проспал. Когда дом сотрясся, очнулся, но не понял почему и заснул снова.
— Не собираюсь, — сказал я. По-хорошему, учитывая все, что я знал, привлекать внимание Канцелярии не стоило в принципе, но что произошло, то произошло. Да и как было этого внимания избежать, если ее старший дознаватель оказался нашим лектором?
— Ладно, — сказал Кастиан и потер лицо руками, хотя сонливости после моего рассказа у него не осталось. — Рейн, скажи, ты в принципе способен не влезать в самую гущу событий?
Я задумался.
— Нет, не отвечай. Это был риторический вопрос, — и после паузы Кастиан добавил уже другим тоном, смертельно серьезным. — Как думаешь, мы успеем закончить учебу к тому времени, как
Я вспомнил все, что случилось за полгода моей жизни, все эти нападения, прорывы, демонические перерождения, опасность, грозящую уже отовсюду…
— Нет, — произнес я с уверенностью. — Нет, доучиться нам не дадут.
На следующий день я заметил, что отношение ко мне со стороны других студентов опять сдвинулось, как уже было после дуэли с Морагом. Я по-прежнему чувствовал на себе любопытные взгляды, но они стали более осторожными, будто испуганными. И стоило мне посмотреть на кого-нибудь чуть более пристально, чем обычно, этот человек сразу опускал взгляд и всем видом пытался показать свою безобидность — будто опасался, что в противном случае я восприму его поведение как вызов.
— Тебя это не напрягает? Этот общий страх? — спросил меня Кастиан, когда утреннее занятие закончилось и мы шли в столовую.
— Не сказал бы, что страх. Скорее, опаска, — поправил я его. — И нет, не напрягает. А должно?
Кастиан неопределенно дернул плечом.
— Неприятно же, когда на тебя смотрят так, будто ждут, что ты то ли начнешь всех арестовывать и отправлять в застенки, то ли отрастишь когти и клыки…
— Неприятно? — повторил я с интересом, пытаясь представить то, о чем говорит Кастиан. Я уже давно принял как данность, что по характеру мы с ним сильно отличаемся. Его реакция на какие-то события меня порой озадачивала. Как и моя реакция озадачивала его. — А почему такое всеобщее опасливое отношение не должно, наоборот, радовать?
Кастиан задумался и вместо ответа осторожно произнес:
— Я заметил кое-что вчера, когда ты подошел к тем двум студентам. Ты вел себя так, будто ожидал, что они должны тебе подчиниться. Будто бы у тебя есть над ними какая-то власть.
Сказал и испытующе на меня уставился.
В ответ я посмотрел на Кастиана с некоторым недоумением.
— И что? К чему ты вообще ведешь?
— То есть ты действительно считаешь, будто все студенты в наших дормиториях должны тебе подчиняться?
Я задумался, пытаясь выстроить в систему то, что ощущал на уровне «само собой разумеется, а как иначе-то». Потом пожал плечами, решив сказать так, как чувствовал:
— Я не собираюсь вмешиваться в их жизнь по мелочам. Но и они не должны делать ничего, нарушающего правильный порядок, не должны мешать мне и уж тем более бросать вызов, нарушая мои приказы. В противном случае последствия им не понравятся.
Кастиан остановился, так что остановился и я.
— Но кто дал тебе власть раздавать приказы?
— Никто, — отозвался я, чувствуя, что мое недоумение растет. Кастиан спрашивал о том, что казалось мне само собой разумеющимся. — Власть не обязательно дают. Власть берет сильнейший, берет тот, кто может, и удерживает до тех пор, пока может. В наших дормиториях я сильнее всех физически и магически, значит, по умолчанию, власть здесь у меня. Значит, это моя территория.
— Твоя? Разве не комендант здесь самый главный? — Кастиан вопросительно изогнул бровь.
— Нет, — сказал я уверенно. — Он стоит в стороне. Он всего лишь смотритель. Среди студентов своя иерархия.