Паутина удачи
Шрифт:
Пузатая рюмка звонко чокнулась со второй, до сих пор упрятанной в широкой ладони Потапыча. Фредерика выпила водку в один глоток, задумчиво поставила рюмку на стол, словно содержимое было водой, снова глянула в список, не интересуясь закуской, суетливо поданной Мари. Потапыч коротко булькнул кедровой настойкой, перехватил листок, пробежал глазами строки с наименованиями и ценами, свернул и сунул в карман:
– Фредди, а я тут… понимаешь… уже кое-что полезное нам купил. Борский до конца года съедет, я заселяться вместо него стану. Свою-то нынешнюю избушку дочке оставлю, она у меня уже взрослая, пусть хозяйствует. Вот мы с ней и решили: так тебя проще будет уговорить. Чтоб, значит,
Во взгляде Потапыча проступила странная для него мечтательность. Он глубоко вздохнул и нахмурился, изучая пустую рюмку. Фредерика заинтересованно приподняла бровь: новость ее впечатлила. Увы, ответить она ничего не успела. На кухню, большую, но уже тесноватую для собравшихся, мимо Потапыча бочком пробрался Евсей Оттович. Он умоляюще глянул на Лену, потом поискал взглядом кастрюлю с борщом. Мари сорвалась с места, быстро наполнила тарелку и сервировала стол у свободного места.
– Тебя как записать в документах? – благожелательно вздохнул Евсей Оттович, укладывая на колени салфетку. – Можно указать: Мари ле Фир, франконского рода, переселенка. А можно ведь и Марьей записать. Как батюшку звали?
– Клемент Жозеф ле Фир, – отозвалась Мари. Покосившись с сомнением на бутыль, она достала рюмку и налила Евсею Оттовичу водки.
– Ну вот, – воспрянул духом тот. – Будешь Марья Клементовна Леферова, и постоянное место жительства мы тебе сразу укажем, а не переселенкой впишем. Переселенок полицейские не любят, проверками изведут. Да и франконцы ваши зело на уехавших к нам злятся, в делах препоны чинят.
– Так ведь подделка документов получится, – шепотом ужаснулась Мари.
Потапыч гулко захохотал, потряс кулаком и подмигнул своей новой работнице:
– Так его, жги! Сколько раз я предлагал: пусть себя арестует да под суд отдаст. Он ведь думает, раз я Ушковой оплатил наем работницы, то и ему подарок дам за документы твои. Ан нет, не получит ни копеечки.
Начальник тайной полиции негромко зарычал и полез из-за стола. Но тут, весьма кстати, на аллею перед домом вкатился огромный автомобиль железнодорожного ведомства. Его клаксон исполнил мелодию, привлекая общее внимание и предотвращая готовую разразиться ссору. Лена охнула, счастливым тоном выдохнула: «Папа», проскользнула мимо Потапыча и побежала встречать прибывших. По распоряжению Большого Миха героического машиниста доставили к особняку, сняв с поезда на станции в двадцати километрах от города. Потому что Корней до сих пор поправляется после ранения, столица ему в новинку, а газетчики – люди лживые и прилипчивые. Встретят на вокзале вперед родных, вопросами засыплют, станут высматривать и вынюхивать, да и учинят хоть одну гаденькую сплетню. А так достанется писакам лишь малолетний доктор Олег с дедом и бабкой, из них много не вытянуть…
Один за другим гости приветствовали Корнея, выбравшегося из машины и с недоумением изучающего особняк, высоких гостей, свою дочь, одетую по-городскому, богато. Потом прибежала Береника, выскочил из дверей Саня – и машинист заулыбался, осваиваясь на новом месте и радуясь тому, что вся семья тут. Вот разве что Король… Корней виновато поджал губы и подумал, что его Ленка еще хорошо держится, улыбается. А ведь пропал человек! Толковый, надежный, даже, может, совсем стоящий… Ссутулившиеся плечи Корнея жалостливо гладила Люся. Она как осталась сидеть с больным, так от него и не отстала. Ленка с некоторым подозрением изучила робко замершую возле отца женщину и неопределенно дрогнула бровью. Бывают и такие: к кому ни прилепи – лепятся и норовят прижиться, по-своему верны, некапризны. А куда ей одной? Боевитостью не отличается, здоровьем тоже особым
Потапыч в распахнутой шубе выбрался во двор и рявкнул неизбежное: «Жги», на сей раз адресуя приказ студентам Юнца. Молоденькие маги дрогнули – и исполнили. Титаническая гора фейерверков ахнула первым залпом. Темное небо прочертили дымные следы, на этих стеблях расцвели вспышки всех оттенков. Сияние стало осаживаться на парк, искристым магическим снегом налипая на каждую малую веточку. Особняк сделался необыкновенно похож на дорогую волшебную картинку. Короткая тишина – и новый взрыв. И опять.
Несчастные доберманы подвывали в темном парке Борских. Толстый управляющий тоскливо стонал у забора, вторя собакам: даже пожаловаться невозможно! Безобразие творится в присутствии таких людей, что и глянуть страшно…
– Платон, собак покупай вместе с усадьбой, – припомнила Фредди важное обстоятельство. – У нашего Сани нет ни единого пса на воспитании.
– Наверное, вы все опять станете пить водку, – обреченно предположила Мари, вынося в парк большой поднос с рюмками. – Не понимаю, как в этой стране еще живут при таких ужасных и вредных обычаях. И как работают?
Мари суетилась, старалась не подходить близко к ужасному Потапычу. В тонком расстегнутом пальто ей было холодно и неуютно, причем настолько, что повторно отказываться от рюмки сделалось невозможно. Как и дышать после выпитого… Потом ели оленину, привезенную людьми Потапыча и зажаренную на углях прямо в парке. И смотрели новый фейерверк, а Саня в это время кормил косточками предавших прежнего хозяина и пробравшихся в узкий лаз псов. Затем был чай, блины с икрой… Корнею тихонько рассказали страшную семейную тайну: Король мертв лишь официально, а на самом деле очень даже жив и, оказывается, по рождению он настоящий барон.
– Что привело в наш дом Потапыча, мне понятно, – отметил сам Карл, глядя в опустевший парк из окна комнаты над личной мастерской Рони. – А вот вы, Евсей Оттович… Вы для меня загадка. И, раз мы тут уединились, отказав себе в продолжении праздника, я надеюсь на пояснения. Только не отговаривайтесь борщом!
Начальник тайной полиции сидел у камина и ворошил угли, забавляясь их свечением. Услышав про борщ, слегка улыбнулся:
– И борщ тоже, как без этого. Не каменный ведь я. И где ты, везунчик, эдакую хозяйку отыскал… Кстати, лучше уж на «ты», разговор у нас будет не короткий и не последний, надеюсь. Тепло у вас. Даже заботы не донимают, а забот много… Дивана отослала первого мага валить лес. И еще она намерена сильно перестроить всю службу полиции магов, сделав ее более публичной, что ли. Юнц теперь фигура важнейшая, ему передано право решать, кто из магов в полиции сохранит посты, перейдя под мой контроль, а кто лишится и места, и самой магии. Ты же любимый ученик Марка.
– Интересно, и как много людей знает, насколько я жив? – задумался Карл.
– Полагаю, даже правительница до некоторой степени в курсе, – отозвался Евсей Оттович. – Но пока что тебя не замечают и новое место в большой столичной игре для мага из семьи фон Гессов не выбрано. Вот я и надеюсь: оживешь официально – станешь содействовать моему ведомству. Я документ готовлю, формирую в тайной полиции отдел магов. История с джинном к тому подталкивает. Может, советником позову, а пока и незваный ты мне в помощи не откажешь, так я мыслю.