Паутина удачи
Шрифт:
– Весело у вас, прямо сам бы сюда заселился, – басовито вздохнул Потапыч, возникая в дверях, когда голос Береники еще звенел в коридоре. – Юрка, кто ж мог подумать, что ты сын Фредди. Ну крепко мне не повезло: столько было случаев встретиться с ней раньше – и ни один не дался в руки.
Посольская выучка сама, без усилий со стороны рассудка, подняла Мари со стула и вынудила исполнить реверанс. Потапыч хмыкнул и в упор уставился на франконку, испугав ее еще сильнее.
– Я тебя купил у Валентины, пока что на месяц, для пробы.
– Купили? – побледнела Мари, припоминая истории о крайней дикости нравов в Ликре и безграничном самодурстве
– С потрохами, – рассмеялся Потапыч, усаживаясь на стул, искоса наблюдая смятение, возникшее на лице жертвы шутки, и не торопясь его, такое забавное, рассеивать. – Юрка, жениться на твоей матери труднее, чем выиграть в кости у правительницы Диваны. Но я избрал новую тактику. Мы будем связаны общим делом. Выстроим автомобильный завод, я давно хотел, но случая не подворачивалось. Да и Яшке на посылках бегать несолидно, вырос человек, я вижу. Не зверь же я!
– Вы уверены? – усомнился Рони.
Потапыч расхохотался, подвинул поближе тарелку Береники и стал есть. Время от времени он поглядывал на Мари, подмигивал ей, азартно ухал, шевелил бровями и грозил пальцем. Потом сделал совсем уж непонятный жест. Франконка сжалась. Рони, наоборот, понял, выставил на стол три рюмки, порылся на полках и добавил к ним графин с водкой. Потапыч сам разлил:
– Садись и пей, ты мне обошлась дороже, чем я ожидал: триста рублей, хотя костей многовато, а вида и вовсе нет еще, не накопила ты должной для своей работы солидности… Шкурная баба Валька, за что и уважаю. Своего не упускает.
– Вы бы толком говорили, – посоветовал Рони, усаживая Мари к столу и наливая ей воды. – Хватит уже человеку впечатлений для одного-то дня.
– Не вякай, сам садись да пей, – хмыкнул Потапыч. – Сказал уже, вы плохо слушали. Завод строить буду. Яшку вам и себе сажаю на шею, управляющим. Тебя буду нещадно гонять, я «Тачку Ф» купил под производство. Изволь полные чертежи и все прочее предоставить. И с доработками, я старье не уважаю. Мари пусть объяснит Яшке все про иноземные патенты, а то уже были неприятные случаи с паровозами. Обходятся они, если задним числом действовать, в целое состояние, не говоря уже про нервы… Вон взять хоть предшественника «Зеленой стрелы» – «Богатыря». Первый наш котел с водогрейными трубками взамен дымогарных. Ганза его воспроизводит безнаказанно. Я бы их… – Потапыч потемнел от злости, скрутил вилку в узелок, демонстрируя участь ненавистных ганзейцев. Чуть успокоившись, он вздохнул: – Но пользы в том мало, сами мы начудили, не оформили документов. А сами – это кто? Мой племянник. Синяки-то у него сошли, а ума не добавилось.
Большой Мих двинул рюмку в сторону замершей без движения франконки и по-свойски ей подмигнул:
– За месяц управишься? Надо чертежи с Юркой просмотреть, документы вчерне составить, план работы наметить. Или я зря важное дело на тебя вешаю, кишка тонка?
– Я работала в бюро патентных поверенных два года, законы знаю весьма точно, – отозвалась Мари, обретая голос. – Если бы женщин допускали в юристы, я бы сдала экзамены и получила степень. Но мы неравны в правах с мужчинами и…
– Ты не шкварчи, ты пей, – скривился Потапыч. – Не справишься – выясню быстро и без копейки прогоню к Ушковой. Но ежели получится все как надо, не обижу с расчетом.
– Так ведь это водка… Женщины не пьют водку, – ужаснулась Мари, глядя в наполненную до краев рюмку.
– Кто хотел равных прав? – расхохотался Потапыч, впечатал кулак в стол и строго свел брови: – Ты не чуди, франконская твоя душонка. Ты пей, большое
По коридору, напевая, прошла Лена. Заглянула в дверь кухни, увидела широкую спину Потапыча, довольно хмыкнула и подошла к столу.
– Платон, я тебя ищу по всему дому. Что за дурь такая, с места срываться по делам, никого не дослушав? – Лена смолкла, внимательно присмотрелась к сжавшейся бледной Мари, заглянула в лицо Потапыча, перегнувшись через его плечо, и сменила тон: – Ах ты паразит! Беззащитную иноземку водкой подпаиваешь? Насмехаешься, до обморока довести норовишь? А ну гэть с моей кухни! Все, хватит выгоду под дружбу тянуть, впредь буду звать на «вы» и по отечеству. И что я взялась Фредди перечить? Да правильно делает, что отказывается, такой муж воли не даст, изведет. В общем, идите к гостям, господин Платон Потапович.
– Ох, беда, – ужаснулся Потапыч, вскакивая и пятясь к выходу с кухни под натиском Ленки. – Лисонька, душечка, да я весь на извинения изойду. Бес попутал. За тем столом котлетки кончились, я вот и решил… Опять же при Фредди водочку пить неловко. Она и так меня буяном вчера обозвала. Но одна-то рюмка – разве ж это грех?
Лена дернула плечом. Обернувшись к Мари, сочувственно покачала головой:
– Как ты с ним станешь работать? Его же надо постоянно держать в узде. Не то сегодня просто водка, а завтра уже как его… на брудерштраф.
– Брудершафт, – тихо уточнил Рони.
Мари охнула и прямее села на стуле, прижавшись к спинке. С отчаянием глянула на полную рюмку, на Потапыча, так и не изгнанного с кухни, на странную баронессу, способную столь ловко испугать Самого. Непонятный мир. Чужой, все в нем чересчур и нарочито. Нет ни правил, которым можно уверенно следовать, ни однозначных решений… Лена подошла к столу, дотянулась до рюмки и заинтересованно изучила напиток. Даже понюхала.
– К любимой Колькиной кедровке присосались, ну и вимпири, – утвердительно кивнула она. Подмигнула Мари: – Сейчас научу тебя волшебному слову. Как только этот медведь зарычит, кричи громко: «Фредди!»
Потапыч охнул, ссутулился и воровато огляделся. Рюмка в его руке дрогнула, налитая вровень с краем водка тонкими потеками отметила пузатый стеклянный бок. Фредерика фон Гесс появилась в дверях кухни весьма скоро. Она с удивлением рассмотрела состав гостей, покосилась на Потапыча, на Ленку. Хитро прищурилась:
– К иноземке приставал? То есть сделал мне предложение, а сам…
– И так негоже, и эдак хуже гадкого, – отчаялся Потапыч. – Фредди, как перед батюшкой на исповеди признаюсь: хотел выпить рюмочку. Для храбрости, чтобы потом сказать нечто важное. Прочее само закрутилось, такой уж я человек. Ну чего она сидит и боится, будто я ее без соли сожру? Я же с солью, не дикий же я…
Фредерика рассмеялась, отобрала у Ленки злосчастную рюмку, принюхалась к содержимому, в свою очередь опознала кедровую настойку.
– Платон, пить будем? – серьезно предложила она Потапычу. – Все же у нас теперь общее дело. Под водочку я честно тебе скажу: извел ты меня со своими бестолковыми розами, ваз на них не напастись. Я скоро цветочный магазин открою, если не уймешься. – Фредерика блеснула глазами, кокетливо извлекла плотно свернутый в трубочку листок из выреза платья. – Ты мне дари что пополезнее, ладно? Вот прямо по списку: станок токарный, две штуки, станок для выпрессовки… ну и почерк у Селивана! И что Карл, переписать не мог? А, ладно, разберешься.