Паутина удачи
Шрифт:
«Жизнь и приключения барона Карла Фридриха Иеронима фон Кассена, самого правдивого человека в мире» – значилось на обложке.
Рони, а если звать его нелюбимым полным именем – Иероним, тяжело вздохнул и виновато пожал плечами, глядя на дядю:
– Всех нас выставил дураками, даже имена не стал менять наши, родовые… Предатель. Я с этим ненормальным привидением теперь разговариваю лишь по необходимости. Память последнего высшего мага испозорил полностью, показав всем его старческое малоумие. Карл… Карл, ты меня слышишь?
Карл фон Гесс с донельзя довольным видом листал книжку,
– Он и правда был необычным магом, – с уважением отметил Карл, гладя обложку и подмигивая портрету Фредди с воинственно вздыбленными усами. – Высшим. Мы совершенно не понимаем его методов воздействия на обстоятельства. Но я точно знаю: он до крайности презирал грубую магию, называл ее дубиной людоеда…
– А попроще, для маленького Рони? – разозлился ничего не понимающий племянник.
– Проще нельзя, – виновато развел руками Карл. – Мы не доросли до его уровня. Мы не знаем, как работает эта странная штука – сказки мага… немножко сумасшедшего. Но работает. Вот тут о недавнем, о моей Рене и Шарле.
Карл пролистал несколько страниц и уверенно указал на коротенькую, как и все прочие, главку «Как я добывал дивную птицу Павлину у джинна Ибн-Лукума». Рони охнул, его лицо исказилось сильнее обычного.
– Марк, – тяжело вздохнул начальник тайной полиции, звучно захлопывая свой экземпляр книги, – давай основательно врежем по имбирной, надо снять напряжение. Два дня назад мне машину испортили, вот точно как на этой странице. Топливопровод перерезали. Но мой шофер – исключительно исполнительный человек, он доливает горючку перед каждой поездкой. И он, значит, льет – а она выливается… как будто осталось полконя, и напоить эдакую скотину невозможно. Не поил бы, попробовал бы сразу завести – я бы тут не сидел, я бы уже сам был на положении Фредди, привидением.
– А я знаю девочку, которая умеет стрелять уток… то есть врагов точно по указанному методу, – улыбнулся Марк. – С закрытыми глазами и без промаха. Рони, отнеси книжку Беренике. Пусть читает, ей полезно.
– Именно, – кивнул Карл. – Она ведь и из болота выбралась, схватив себя за волосы… то есть на одном упрямстве. Я вижу добрый знак в том, что дневник стал книгой. Он работает. И полагаю, никто из ныне живущих не знает основ этой странной, даже несколько сумасшедшей магии и потому тем более не может отменить ее действия.
Глава 10
Горький шоколад
Настоящая удача разлита в мире щедро, как и сам воздух. Вы дышите тем и другим вопреки их незримости и неосязаемости. Парадокс заключается в том, что для усвоения воздуха вам достаточно легких, и вы с этим не спорите. Удачу же каждый норовит изловить сачком. Дырявым, как его дурная голова.
Когда мама Лена небрежно стукнула костяшками
– Мам, ты его на улице подобрала? – Я от удивления спросила прямо и явно невежливо. – Кожа да кости… Откармливать будем?
– Сам в наш дом добрался, – хмыкнула мама Лена, заталкивая смутившегося парня в комнату. – Звать Семеном. Хороший человек. Город знает, обещал мне билеты в театр подобрать такие, чтобы я все там поняла. А прежде книжки принесет, где в словах написано, что будут представлять. Сёма, перестань зеленеть дальше некуда. Садись, это Рена, она не кусается… обычно. Полное имя Береника, но тебе можно звать ее и по-свойски.
– Очень приятно, – кивнул тощий тип.
Кажется, он в сказанном сильно сомневался. Наверное, Лешка Бризов прав: не умею я знакомиться с людьми. Как повадилась в пансионе в глаза выговаривать правду и отстаивать наше с Томой право быть не хуже прочих – так и не уймусь уже никак. Нормальный парень, немножко недокормленный, но ведь могла бы и промолчать из вежливости.
– Пошли к тете Люсе, – с разгону предложила я. – Она пирожки затеяла.
– Хватит меня спасать! Я съел две тарелки борща, – взмолился несчастный. – Сыт я.
– Ладно… А откуда ты вообще взялся в метель? Саня, мой брат, даже собак с улицы приволок.
– Я обозреватель «Столичного курьера», – гордо сообщил Семен.
Я глянула на него с уважением. Говорят, я для своих пятнадцати выгляжу мелкой и несформировавшейся – есть такое слово, культурное и сложное, а на деле всего-навсего заменяющее мамино определение «пигалица». Семену я не дала бы больше, чем Лешке, – двадцать от силы, и то с натяжкой. Между тем «Курьер» – издание уважаемое. Потапыч уже два раза примерялся купить газету, нравится она ему, но все вздыхал и от идеи отказывался. Он себя знает: если на что лапу положит, начнет, как корягу, под себя ломать, переиначивать. И первым выгонит этого вот Семена Хромова, имевшего наглость год назад написать, что Отто Мессера «по ликрейскому обычаю за большое дело наградили позорной ссылкой»… Я думала, Хромову лет сорок. Еще я была уверена, что он выглядит иначе.
– Мне представлялось, что ты старый, желчный и бородатый, – «обрадовала» я его вслух. – И что бородка тощая, козлиная – большую часть Потапыч уже выдрал.
– Наверное, еще выдерет, – улыбнулся Семен, потирая подбородок. – А я полагал, что девица, которую джинну отсылают под видом сказочной птицы, взросла и весьма… как бы сказать…
– Похожа на маму Лену фигурой и внешностью, – угадала я. – Почему «под видом»?
Он наконец-то сел в давно предложенное кресло, устроился поудобнее и стал излагать взрослые, хорошо ему понятные соображения. Говорил складно и логично, особо не упрощая. Иногда косился на меня – понимаю ли. Ха! Я прослушала в исполнении Лешки весь курс пятого года обучения высшего колледжа магов, и прежде того основы предмета, именуемого «Паровые котлы и машины», его дед Корней преподавал Сане, а я сидела рядом, стен-то в нашем закуте не было, только тряпичные перегородки. Меня и укладкой путей не проймешь, нас с Томой инженер Донов пилил своими новыми идеями все лето.