Паутина
Шрифт:
— Я люблю тебя, — сказал он так спокойно, так уверенно, что у меня перехватило дыхание. — Глупо? Да. Невероятно? Да. Но я люблю тебя.
Мир вокруг сузился до этих слов, до его дыхания у моего виска, до тяжёлого стука его сердца под моей ладонью.
— И когда всё это дерьмо закончится, я сделаю всё, чтобы быть рядом.
Он не просил, не умолял, не ждал ответа.
— А пока, родная, мне хватит просто твоего желания.
Я не могла дышать.
— А дальше…
Он чуть наклонился, едва заметно коснувшись
— Время покажет.
Игорь уснул, уснул крепко, о чем мне сказало его дыхание – глубокое, размеренное и спокойное. Сказались и общая усталость и бессонная ночь. Я тоже то проваливалась в легкую дрему, то просыпалась, наблюдая, как все ярче становятся полоски света на деревянном полу комнаты. Лежать рядом с ним было уютно, тепло и спокойно. Слушать стук сердца, тихое, глубокое дыхание, ощущать приятную тяжесть руки на плече. Даже поворачиваясь во сне, Игорь ложился так, чтобы обнимать меня, а когда шевелилась я – прижимал к себе крепче. Это было неожиданно приятно.
Лучи скользили через занавески, показывая как бегут утренние часы, а мне не хотелось даже шевелиться, тем более не хотелось тревожить Игоря. Сквозь сон я слышала, как проснулись наши друзья, их тихие голоса на улице, легкие шаги Кати. Знала, что рано или поздно реальность ворвется в наш уютный, теплый мир, но мечтала, снова проваливаясь в дрему, чтобы это произошло как можно позже.
Внезапный мощный стук в двери прервал наше спокойное течение утра. Игорь тут же открыл глаза и подскочил на кровати, я машинально натянула на себя одеяло.
– Что такое?
В комнату быстрым шагом влетел покрасневший Василий.
– Да мать вашу за ногу-то! – выругался он, глядя на нас. – Я тут едва ежа не родил, увидев, что тебя нет в спальне… Думал, ты…. Вот ведь…. А вы, тут, я смотрю, времени не теряли….
Он отвернулся к окну.
– Что случилось? – Игорь еще не стряхнул с себя остатки сна, но быстро одевался.
– Выходите, новости есть, - ответил Василий, направляясь к дверям, но на пороге полуобернулся ко мне и подмигнул, заставив залиться краской.
Я почувствовала, как жар накрыл лицо, и торопливо отвернулась, стараясь казаться спокойной, но сердце всё равно бешено стучало.
Игорь, уже почти одетый, бросил взгляд на меня, заметив мою реакцию, и сдержанно усмехнулся. Затем, не говоря ни слова, подал мне одежду, а когда я начала одеваться, внезапно склонился и коснулся моих губ быстрым, но тёплым поцелуем.
— Поторапливайся, — негромко сказал он, чуть улыбнувшись.
Я дважды просить не заставила, выходя вслед за ним из комнаты на веранду, где были уже все остальные и судорожно листали телефоны и планшеты.
– Что такое? – спросил Игорь, беря из рук Василия большой планшет.
Тот что-то кликнул на экране, и мы увидели выпуск новостей:
"Сегодня
На экране замелькали кадры — здание Центра, полицейские, выходящие из дверей с картонными коробками, крупным планом — строгие лица оперативников, явно сосредоточенных на работе.
Сердце бешено стучало в груди.
"Сам Владимиров в настоящее время задержан. Ему вменяется уклонение от уплаты налогов в особо крупном размере, а также мошенничество,"— ровным, но напряжённым голосом зачитывал диктор.
Картинка сменилась, и на экране появился сам Максимилиан Владимиров. Его выводили из здания в сопровождении двоих полицейских, руки скованы наручниками, плечи напряжены, но осанка остаётся всё такой же надменной. Он старался держать лицо, не выказывать эмоций, но едва заметное движение челюсти выдавало, что внутри него бурлит гнев. На секунду, он посмотрел прямо в камеру, и я вздрогнула – синие глаза словно снова поймали меня.
Внутри что-то дрогнуло.
Вокруг него тут же вспыхнула вспышка камеры, журналисты наперебой выкрикивали вопросы:
— Господин Владимиров, что вы можете сказать в свою защиту?
— Это ошибка или признание вины последует?
— Что будет с вашим Центром?
Но он не отвечал. Его молчание говорило громче любых слов.
Сцена закончилась тем, как его аккуратно, но твёрдо усадили в служебный автомобиль, а дверца с глухим стуком закрылась, отрезая его от взглядов толпы. Камера вновь переключилась на диктора, который продолжил репортаж:
"Следственные мероприятия продолжаются. По предварительным данным, речь идёт о многомиллионных махинациях с финансовыми отчётами организации. На данный момент неизвестно, будет ли предъявлено дополнительное обвинение, но источники утверждают, что это лишь начало масштабного расследования."
– Смотрим, друзья, Ура.ру, Коммерсант и АиФ выпустили большие статьи о махинациях Владимирова, - едва скрывая удовлетворенную улыбку, заметил Василий. – Попался, паук!
Я уткнулась лицом в плечо Игоря, на лице которого сияла счастливая улыбка.
Свободна. Наконец-то действительно свободна.
Это осознание пришло не сразу. Оно не обрушилось на меня лавиной эмоций, как я ожидала. Не вызвало слёз радости или крика облегчения.
Вместо этого внутри было странное, пустое пространство.
Мне было и радостно, и страшно одновременно.
Одно я знала точно – паутина, что удерживала меня целый год рассыпается пеплом, опадает, исчезает, даря свободу. Горькую, сложную, но свободу.
Василий подошел ближе и внезапно тоже обнял меня, забирая у Игоря. Тот возражать не стал, отступил на пару шагов назад.