Паутина
Шрифт:
Три Семерки хмуро поглядел на гадалку и кивнул на звонок.
Милославская поняла его жест и опять нажала на кнопку. На этот раз им вообще никто не ответил. Не советуясь с приятелем, Яна снова позвонила. Потом еще раз, и еще. Квартира безмолвствовала.
У Руденко, похоже, не выдержали нервы, он грозно ударил по двери кулаком и выкрикнул:
– Откройте, милиция!
Яна в ужасе прижала руки к груди и удрученно закачала головой.
После нескольких мгновений тишины, совершенно неожиданно для обоих приятелей, послышались щелчки открывающегося замка. Руденко сразу
Раздался щелчок, потом еще один, третий. Вот, вот, прямо сейчас дверь откроется и перед гадалкой предстанет тот незнакомец, голос которого она недавно слышала. В сознании Милославской мгновенно нарисовался предполагаемый облик мужчины и даже его мимика и жесты, слова, которые, по мнению гадалки, он должен был произнести, увидев ее.
Замок замолчал. Дверь, однако, не открывалась. Миг, другой, третий – все оставалось по-прежнему. Нервы Милославской были на пределе, терпение тоже. Ничего не говоря Руденко, Яна, руководствуясь минутным чувством, решила действовать.
Она уперлась рукой в дверь и надавила на нее. Три Семерки сразу смекнул, что намеревается предпринять его подруга. Он вмиг отстранился от стены и встал рядом с гадалкой. Милославская надавила на дверь еще раз – созвучно ее ожиданию та, недовольно скрипнув, отворилась.
В прихожей горел свет, горел по-настоящему. Это было не то тусклое свечение, которое приятели видели с улицы. Яркая лампочка, немного спрятанная под хрустальными прозрачными висюльками маленькой люстры, упрямо освещала каждый угол первой в квартире комнаты.
Руденко и Милославская, сидевшие на улице в полутемноте и некоторое время находящиеся в подъезде почти в полном мраке, одновременно зажмурились, потом шагнули вперед и, щурясь, стали осматривать прихожую.
Неожиданно раздался звук ударившегося обо что-то твердое металлического предмета: что-то вылетело из темноты противоположной комнаты.
– Наза-а-т-т! – в бешенстве закричал Руденко и, в мгновенье заслонив собой гадалку, рывком отбросил ее обратно в подъезд.
Благо дверь оставалась открытой. Яна, споткнувшись о порог, растянулась на выложенной плиткой площадке. Семен Семеныч тяжелым грузом навалился на нее сверху.
– Что? – с ужасом и возмущением произнесла Милославская.
Б-баба-ах! В квартире что-то рвануло так, что от последовавшего за взрывом лязга и грохота у гадалки заложило в ушах. Почувствовался незнакомый Яне запах, похожий на запах гари. Она приподняла голову: казалось, в дальней комнате что-то задымилось.
В этот момент Милославская, очевидно, по причине минутного шока, не заметила того хаоса, который вдруг образовался внутри помещения. Руденко, вероятно, лучше подруги понимая, что произошло, быстро поднялся на ноги и, снова перешагнув порог квартиры, осторожно, по стенке, стал пробираться в направлении той загадочной комнаты, откуда что-то вылетело.
Не успев еще толком сообразить, что
Три Семерки, на мгновенье замерев и прижавшись к стене, вдруг резко выступил вперед и, вытянув вперед руки со сжатым в них пистолетом, закричал:
– Р-руки, свол-лочь!
Милославская тоже сделала шаг вслед за Руденко.
– А-а-а! – раздался в следующий миг одновременный возглас гадалки и Семена Семеныча.
В комнате, отброшенный к стене, лежал кровавый кусок того, что осталось от «сволочи».
– Боже! Боже! – зажмурившись, кричала Милославская.
– Е-о-о! – сжав зубы и брезгливо отвернувшись, процедил Три Семерки.
Тем не менее надо было действовать, пока на звуки взрыва народ не собрался, и Семен Семеныч хорошо понимал это. Он в два шага очутился у двери и с силой захлопнул ее.
– Телефон? – со злобой закричал он, озираясь по сторонам. – Здесь есть телефон?!
Руденко бросил взгляд на верх стены, где могли быть заметны проведенные телефонные провода и, заметив их, метнулся на кухню, куда они вели. Дрожащими руками Семен Семеныч стал набирать номер своего отдела, потом, нервно покусывая губы, дожидался ответа абонента.
– Капитан Руденко! – громко представился он, когда на том конце провода ему ответили. – Ребята, выезжайте! Срочно! Мама родная! Тут такое! Короче, бригада оперов, эксперты, ну, все, все, все тут нужны! А? Да, скорее! – Три Семерки схватил ртом воздух и торопливо назвал адрес Щербатовой.
Пока Семен Семеныч звонил, Милославская тоже не медлила. Взяв себя в руки, она мужественно подступила к комнате, где произошла трагедия и тщательно осмотрела ее, потом зачем-то стала пристально приглядываться к одной из стен прихожей, косяку и ощупывать его.
– О Господи, Господи, – бормотал Три Семерки, вытирая ладонью выступивший на лбу пот, – е-п-р-с-т! – скороговоркой проговорил он. – Кто бы знал?! Кто знал?!
Потом он вдруг обратил внимание на сидящую на корточках гадалку, как будто только что заметил ее присутствие.
– Ты чего там? – потирая усы, спросил он.
– Слушай, Сема, слушай внимательно, – тревожно проговорила Милославская, – кажется, я знаю, что тут произошло!
Три Семерки смотрел на Яну, непонимающе выпучив глаза.
– Кажется, – начала гадалка, – да, я почти в этом уверена, – продолжала она, снова присматриваясь к косяку, – этот герой, – Милославская кивнула на истекающий кровью труп, – бросил гаранту.
– Э-хе-хе-хе, – злобно засмеялся Руденко, – вот так открытие! Гранату, э-хе-хе-хе! А я и не догадался!
– Да подожди ты! – рассерженно воскликнула гадалка. – Я не об этом вовсе хочу!
Три Семерки недоверчиво глянул на подругу.
– Мужчина, похоже, держал гранату в левой руке, – взволнованно начала объяснять гадалка, сопровождая объяснение показательными жестами, то и дело кивая на то или иное в комнате, – он, наверное, второпях ее так схватил. Бросок левой рукой не получился, – Яна на мгновенье замолкла и глянула на Руденко.