Pavor Nocturnus
Шрифт:
— Думай. Развивай логику.
— То есть не врешь? Но ты не такой старый, чтобы работать здесь давным-давно. И странно тогда, что мисс Тоналтан и остальные не знают про домик. Стой, двадцать пять… это если тебе где-то под сорок… неужели… ты тоже приютовский! Охренеть можно!
— Я говорил не выражаться.
— Да пофиг! Расскажи, расскажи, как у тебя получилось стать детективом? А ты сразу после приюта пошел или тебя усыновили? А где ты жил? Ну скажи уже хоть что-нибудь, задолбал!
— Ты не даешь начать…
— Все-все, молчу.
Она провела пальцами по губам,
— Меня не усыновляли. Я сам готовился к поступлению в полицейскую академию и сдал вступительные. Комната в общежитии стала мне домом на следующие 2 года. Учиться было непросто: мало кто жалует людей из приютов. Предубеждения были, есть и останутся. Никто не знал меня, и я держался одиночкой первое время. Учился, оттачивал навыки, становясь лучше каждый день. Потому что ты нужен, если ты чего-то стоишь. Если ты незаменим… И меня заметило руководство академии. Я перестал быть «парнем из приюта», и меня знали не хуже, чем сынков капитанов. Так и завел первых друзей и врагов… После выпуска с отличием мне выделили собственный дом. Не хочу выставлять себя в лучшем свете, но моя жизнь — неплохой пример того, что можно всего добиться самому. Не рассчитывай, что тебя удочерят. Только на себя… Я знаю, что здесь лучше, чем во многих семьях, а мисс Тоналтан прекрасная мать…
— Она старая, все время ворчит и…
— Она любит тебя: кормит, одевает, заботится, когда ты болеешь, целует перед сном и так далее. В 18 ты выйдешь за ворота, и у тебя не будет ничего из этого. Голодный жестокий город попытается тебя задавить. Да, у нас есть выплаты, льготы, но ты будешь одна в незнакомом мире. Хочешь выжить — учись. Всему. Хорошему поведению и коммуникабельности для начала. Тренируй слух, изучай языки и литературу, и сможешь поступить в музыкальный вуз.
— Чушь! Как я буду это делать, если даже не понимаю эти сраные закорючки? Мне нужен учитель.
— Он ближе, чем ты думаешь.
— Кто, Мисс Тоналтан, что ли? Разве она умеет?
— Я уверен, ты спрашивала о репетиторстве в городе, но не просила ее саму. Да, она хорошо играет на пианино.
— Если и так… Она не станет тратить время на меня.
— Ты права: у нее много забот. Но если ты будешь помогать, у нее появится время. Думаю, ей будет в радость отдохнуть от домашней рутины. Может, она не преподаст тебе это на высшем уровне, но ты получишь базовые знания. Дальше все зависит от твоего упорства.
Кэрол отвернулась, задумалась. Не заметила, как начала напевать: выход чувствам, мыслям, переживаниям. То, что сложно выразить словами. Простая искренняя мелодия погрузила меня в детство. Учеба, игры, вечера у камина… Случайная находка этого дома, когда Лесли поругалась с мисс Тоналтан и спряталась в лесу. Чтение книг и разговоры внутри, далеко от всех. Ночной побег и ночевка… Плохое воспоминание одно, последнее. Я признался Лесли в чувствах, хотел поцеловать. Она отстранилась, смутилась. Не ответила, но я понял: эмоции и молчание красноречивее слов. Конечности онемели. Я оступился на лестнице от волнения, не успел ухватиться. Итог: приземление на руку, перелом.
Лесли помогла мне дойти домой,
— Расскажешь, что произошло?
— Нет, — сказала она, нахмурившись, опустила взгляд. — Ты не поверишь. Никто не поверит мне.
— Кэрол, я поверю во что угодно, если это поможет мне найти дочь!
Долгий нерешительный взгляд. Кивок.
— Я правда не знаю, как описать ЭТО. Я пошла в туалет, чтоб… чтоб… хорошо, чтоб разрыдаться. Я посидела в кабинке, поплакала, а когда вышла… что-то стояло прямо передо мной. Непонятная черная хреновина размером чуть ли не до потолка!
— Внешность? Любые детали.
— Знаешь, у меня не было времени глазеть. Может, еще надо было пожать одну из его клешней? Ах да — не вышло бы, потому что оно недружелюбно замахнулось своей лапищей и расхреначило там все вокруг! Я и так еле увернулась, чуть не грохнулась на мокром полу и кое-как хоть выбежала из туалета. И не спрашивай, куда оно пошло. Черт его знает! Я так обо… испугалась, что дала деру, не оборачиваясь, и очнулась уже в лесу.
— Ты видела что-то перед тем, как он появился? Пятна, полосы вокруг?
— Чт… Да! Я думала, это из-за слез… А ты что, тоже видел его?!
— Нет. Я не зн…
Выстрел!
Рефлекс: лечь на дно дома, потянуть Кэрол за собой. Каркас качнулся от наших движений. Что это было? Охотники? Лес небольшой, животных здесь почти нет. Звук приглушенный. Расстояние или глушитель? Явно не ружье и не винтовка. Похоже на калибр 9 мм. И судя по направлению… Мы посмотрели в окно, друг на друга и оба все поняли. Быстрый спуск по лестнице: я первый, Кэрол за мной, ловко спрыгнула на половине высоты.
Счет на секунды… 250 метров за 33 — мало и много одновременно.
Дышать ровно… Я трижды оборачивался, чтобы не потерять девочку из виду.
Дверь ворот открыта наполовину. Ладонь на асфальте выступает за створку. Винсент… Лицо синюшное, глаза выпучены, а горло неестественной формы: сжатое, свернутое с двух сторон, видны полосы от пальцев. Кадык вогнут и смещен. Удушье. Я узнал почерк. Только не здесь… Крикнул Кэрол, чтобы не смотрела. Не послушала. Вскрикнула, прикрыла рот рукой. Хватило смелости присесть и проверить пульс на запястье. Неправильно, но молодец. Я и забыл, что дети в приюте взрослеют намного быстрее.
Что делать? Отправить ее к шоссе? Небезопасно. Но здесь еще хуже… Я схватил ее за плечо, развернул и сказал бежать. Вырвалась, крикнув: «Это мой дом!», и побежала по дорожке.
Мы нашли Рауля возле ступенек крыльца. Размозженный череп, лужа крови на каменной плитке вокруг головы. Глаза приоткрыты, закатаны. Рядом 2 швабры: одна с темно-красным пятном на конце. Стоял мерзкий железистый запах… Я боялся, как бы Кэрол не вырвало. Физически справилась, морально нет: рухнула на колени и заплакала. Видимо, общалась дружно только с ним. Не время… уже прошло 52 секунды. Я бегло осмотрел тела — беспокоило отсутствие огнестрельных ран. Непопадание? Или выстрел случился внутри…