Pavor Nocturnus
Шрифт:
Не может быть, чтобы это сделал человек… Тем более ребенок!
Я молчу про мотив и орудие — чтобы раздробить раковины и зеркала на такие осколки, нужно хотя бы 2-3 минуты. Судя по рассказу Фила, охрана подоспела сразу же. Не сходится… Тогда как? Несколько детей? Драка в туалете, потом в коридоре (следы). Или наоборот. Хорошо, где девочка? И где охрана? Посылать их на второй этаж бессмысленно, на первом их нет. Похищение? Не похоже: обычно происходит ночью, бесшумно и бесследно. Не считая некоторых случаев… Если да, охрана погналась за преступником? Пока что самая правдоподобная версия.
Ходьба
— Ты куда?
— Пойдем наверх. Тебе нужно вернуться в спальню, а я поговорю с директором.
Я взял его за руку, повел за собой.
— Нет, пусти, — зашептал он, вырываясь. — Меня заставят спать. Или накажут. Или заставят спать, а потом накажут.
— В приюте может быть небезопасно, Фил! Я должен отвести тебя к воспитателям.
— А я не боюсь. Ни за что не вернусь!
Маленькая ладонь выскользнула из моей. Фил побежал к выходу, издавая минимум звуков. Не идеально, но неплохо для ребенка. Получилось бы сбежать, если бы слушал, а не упивался успехом. Шаги на крыльце, ритмичный стук по дереву. Трость? Стены подавляли наружные шумы, даже я с трудом различал что-либо. Я встал за угол, когда дверь распахнулась прямо перед ним. Мальчик замер, озираясь по сторонам, но быстро понял, что проиграл: расслабил плечи, опустил голову и покраснел.
— Рауль, Винсент, тут детектив пришел! Вы только не ругайтесь: он хороший. Он как Шерлок Холмс. А я как Ватсон. Мы расследовали место про… ис-шест-ви-я.
Короткое молчание. Я чувствовал, что новость им не понравилась.
— Не знаю насчет Ватсона, но фамилия Сойер тебе точно подходит! — сказал молодой охранник. — Сначала одна, потом второй…
Я раскрылся, осмотрел их. Рауль (25-26 лет) встрепенулся при виде меня и крепко сжал швабру, которую держал в руке. До этого снимал мягкую игрушку, приклеенную скотчем на конце. Такая же была у Винсента (ему под 70). Это… очень странно. Лица красные у обоих, мокрые от пота. Бег, волнение? Разрез на джинсовых штанах Рауля, ткань по цвету подходит той, что я нашел. Кожа правого бедра рассечена неглубоко, но кровила. Винсент, в отличие от Рауля, смотрел на меня удивленно и доброжелательно улыбался. Их черты лица в чем-то схожи, особенно формы носа и ушных раковин. Через поколение проявляется заметнее: скорее всего, дед и внук.
Я достал пропуск из внутреннего кармана. Рауль выхватил и тщательно рассмотрел документ.
— Вы, наверное, уже видели уборную, мистер Рей… Жуткое зрелище, правда? Хуже детей только дети-подростки. Девочки-подростки!.. Ее зовут Кэрол. С ней всегда было непросто, но такого, как сегодня, никто не ожидал. Расстроилась, что ее не удочерили, и выместила злость на… раковинах. В целом, ничего серьезного, никто не пострадал. Разве что наши нервы, потому что ясно, кому теперь это все убирать и покупать новые из своего кармана… Так что, Фил, у тебя почетное второе место, — сказал он, похлопав мальчика по голове, и снова обратился ко мне: — Это он позвонил в полицию?
Быстро говорил, теперь сменил тему. Нервничает.
—
— Она убежала, после того как все там разгромила. Наверное, в лес…
— Наверное? То есть вы пришли, когда в туалете уже никого не было?
— Ага. Возились с инструментами в сарае и поздно добежали. Теперь ищи ее…
Ложь. Руки чистые, одежда не рабочая. У Рауля ногти желтые, но вычищенные. Я показал им кусок джинсовой ткани.
— Интересно, как ты объяснишь это. У тебя порез на ноге, а в коридоре разрезы на обоях и вмятина на стене.
Одна деталь уничтожила все самообладание: парень сжал зубы, отвел взгляд и покраснел.
Винсент оказался умнее, стоял молча, будто испытывал неопытного коллегу. Я не оставил ему выбора, кроме как вмешаться: «И все-таки, Алек, зачем, ты пожаловал?» Интонация серьезная, не похоже на вопрос для отвлечения внимания. Он ждал ответа.
— Я не называл вам свое имя.
— Старые глаза отлично видят вдаль — в карточке было написано. Хотя я и так отлично помню это имя. А вот ты, должно быть, забыл меня. Неудивительно, ведь тебе тогда было без малого четыре года, а после я покинул это место на много лет. Так ответишь на мой вопрос?
— Решил навестить.
Он внимательно осмотрел меня, задержал взгляд на глазах, словно читал события последних суток. Печальная улыбка.
— Что ж, я понял. Давай сначала найдем девочку. Потом ты все узнаешь…
— Или вы расскажете прямо сейчас, чтобы я знал, с чем имею дело.
— Это будет непростой и, главное, не короткий разговор. Просто поверь, Алек: уже нечего бояться. Во всяком случае пока что. Но Кэрол неизвестно где, а это создает возможность новой беды. Мы искали в подвале, снаружи в теплице, в сарае, звали в лесу, но все безуспешно…
Спрятаться в доме и на территории приюта непросто. Ворота были открыты, когда я пришел. Ее не было ни на аллее, ни на шоссе. Остается только лес. Это все усложняет. Хотя… Я скрыл удивление, устремившись к выходу, приказал разделиться, чтобы они не шли за мной.
Это место, о котором не должны знать воспитатели и охранники.
Крыльцо, дорога к воротам, поворот налево. Полоса кедров шириной в 12 метров, дальше лиственный лес. Я доверился памяти: 150 шагов на север, упавший гнилой ствол, 50 шагов на северо-восток, узкий приток реки, перепрыгнуть по камням… Что-то мелькнуло сбоку. Я окинул взглядом лес, всмотрелся в кроны деревьев. Показалось? Одна ветка качалась, хотя было безветренно… Журчание воды заглушало звуки. Наверное, ворона или белка. Хорошо, но тревога не покидала меня оставшиеся 70 шагов.
Я остановился возле старого дуба. Половина листьев уже осыпалась, демаскируя наше секретное убежище: домик на дереве. Каркас прибит к толстой ветке, а косые балки крепятся к стволу, поддерживая основание. Проход в форме арки с одной стороны, овальное окно без стекла с другой. Теплый свет внутри контрастирует с общей серостью. Тишина, изредка слышатся стуки, всхлипы. Прошла минута… Я вздрогнул от неожиданности, когда раздался кашель и прозвучала нота. Одиночная, краткая, не распетая. Потом 2-я, 3-я, пауза и очередь — робкое мычание сменилось пением. Голос дрожит, в нем чувствуются страх, тоска, одиночество…