Pavor Nocturnus
Шрифт:
— Эй там, на диванных трибунах, почему завоняло игрушечным осуждением? Думаете, мне приятно слышать родной голосок беспокойным, надрывным, чуть ли не истеричным? И да, здесь и правда моя вина, я уже вторую ночь не появляюсь дома… У нас дома. Почему? А не ваше это медвежье-плюшевое дело! У вас все куда проще — папа Тед и мама Бетти буквально созданы друг для друга, никаких тебе ссор, скандалов, и внезапных «А ты бы хотел малыша?» и глупых отшучиваний, вроде «Да, конечно, завтра позвоню знакомому аисту, забронирую местечко для нас». Потомство вообще делается без вашего участия и никак не мешает вам жить… Лучше скажите, что теперь делать. Набрать ей? Не думаю, что она будет рада — да, знаю, она прямо так и сказала,
От скребков кошек на душе я достал из рюкзака телефон, бездумно открыл список контактов и пролистал до шутливых трех букв[3] — Оля; не Олечка, не дорогая, любимая, зайка-кися-курочка или как еще нелепо обзывают своих любимых в отношениях. Просто Оля, моя Оля. Засмотрел ее имя до дыр, раз за разом пробегал взглядом, а палец трусливо дрожал над кнопкой вызова. Я правда хотел услышать ее, вернуться и поговорить, но слова испортят вообще все, а пока что испорчено только девяносто девять процентов. Какой бред в жизни творится, сижу в раздевалке пустой фабрики, в одних трусах, и болтаю с мягкими игрушками — диагноз, не иначе!
Звуки за окном застали меня врасплох, и я замер, как суслик в дикой природе, уши концентрировали каждый звук. Прямо за стеной кто-то крался, причем еще хуже меня, шаркал обувью на каждый шаг — и тут два варианта, либо неопытный мелкий воришка, либо матерый бандит, который попросту не утруждает себя скрытностью. Я бы и не паниковал раньше времени, но Три Полоски как-то возмущенно вскрикнул, и вот опять тишина, еще гуще, прямо-таки космический вакуум, а шорохи где-то внутри… Все очевидно, одинокого дряхлого старика вырубили одним ударом, а теперь летят мотыльками на свет в раздевалку. Теперь уже точно можно паниковать!
Бешеным тараканом я пробежал к шкафчикам, почти запрыгнул в штаны и напялил кое-как рубашку — если застрелят, всяко лучше, чем в одних трусах быть. Я, конечно, встал в боевую стойку, но быстро понял, что кулаки пули не отражают, да и медведями особо не подерешься, обшарил раздевалку — что-то никто из парней не носил с собой кастеты, биты или боксерские перчатки, странные они какие-то. Хотя бы у Луи на полке лежал карманный фонарик, светил убого, немощно, как престарелый светлячок, но попытаться ослепить кого-нибудь можно… Просто отлично — никогда ничего не происходило, но я тут уже второй день, пора бы и ворам нарисоваться! Я что, магнит на неприятности — кому вообще придет в голову грабить фабрику игрушек, разве что внутри них спрятаны инопланетные камни, которые перемещают в другие миры, а если нет, то я и не знаю…
В дешевых фильмах-ужастиках пугают одинаково, как бы по одному сценарию, будто кто-то придумал эту чушь, и за ним все стали повторять. Случается странность, лампочки мигают морзянкой или за окном шастают оборотни на пару с вампирами, а герой, обычно полный имбецил, утоляет тупую жажду вопросов, мол, а что, а где, а почему. Что — монстр; где — рядом, ты же слышал звуки; почему — вопрос философский, но суть ясна, оно хочет тебя сожрать. Выход прост, если ты не на космическом корабле, в смысле линяй как можно дальше оттуда. Нет же, он тащится в самое логово зверя, едкая зеленая слюна уже капает с потолка, а ему все не терпится увидеть жуткую морду. И только потом можно сверкать пятками под аккомпанемент своего визга, времени на это часто уже в обрез.
И раз я знал все это, тогда какого черта повторял сюжет дешевого ужастика? Ответ в тридцать девятом и сороковом словах прошлого абзаца.
На фабрике прямо-таки разлили ведро темноты, дохлый луч фонарика даже под ноги светил неумело, я прошел душевую больше по памяти. Зато ничто не мешало его уличному собрату плюнуть каплей света внутрь, то бишь дверь открыта настежь, еще и каморка Трех Полосок пустая — да он крышу зашел проверить,
Бродить по рабочему цеху было, мягко говоря, неуютно, я вспомнил всех монстров с экранов и страниц книг, еще парочку выдумал, чтоб не расслабляться. Ощущение, как если бы шел в скафандре по дну океана, приборчик пытался показать мне тамошних глубоководных животин, но темнота темная и темнота подсвеченная — одна соль. Короче, я выключил фонарь и подождал с минуту, зрение потихоньку привыкало.
Я протопал к кладовке, где спокойно себе простаивали ведра, швабры и тряпки времен Второй Мировой на пару с бутылками моющего повышенной едкости, никаких щупалец и слизи. И тут мне на плечо падает чья-то рука, а может, клешня или бензопила, в ту миллисекунду плевать было, я круто развернулся, как на карусели, по велению древних инстинктов отпрыгнул оголтелой кошкой внутрь. Сильно приложился затылком к полке, на секунду увидел карту созвездий и схватился за больное место, другую руку выставил перед собой, полностью растерянный — эх, монстр, сейчас ты получишь самый легкий обед в своей скользкой жизни.
— Это я, мистер Коллин, — сказал монстр. Погодите, монстры не знают моего имени, да и других тоже, они же тупые, и уж точно не будут вежливо здороваться с едой.
Три Полоски явно решил, что успокоил меня этим, повернулся спиной и с умно-подозрительным видом стал рассматривать черное полотно цеха, а я тем временем пародировал приступ астмы.
— Вы не видели его?
Кого, черт бы побрал этого его, Его? Мудрого Филина, Элвиса Пресли или спасителя Христа? Пока что никого из них, но еще одно такое подкрадывание сзади, и я пообщаюсь с Гиппократом, Колумбом, Кеннеди, Хичкоком и кучей других интересных личностей на том свете.
Сзади что-то сдвинуло картонную коробку, свалило на пол домино из бутылок с моющим и быстро зачавкало по полу. Я чуть не запищал на манер полицейской сирены, страх перед насильственным прыжком в кислотный желудок — это ничуть не стыдно, я считаю. На удивление все обошлось мирно, существо проскочило мимо нас и засеменило, казалось, десятком ног, куда вели его сотни глаз. Наш самурай не только не вздрогнул, но и расправил грудь, недовольно рыкнул, как лев, и вперед за антилопой. Шел, правда, неспешно, уверенно, как неумолимый киборг-убийца, непонятно, кто кого еще пугал, и ведь монстр это чувствовал, волновался, сбивался с пути, вот напоролся на конвейерную ленту, а потом вообще запутался в проводах. Огромная стариковская лапища уже тут как тут, схватила его за воротник и потащила на вытянутых руках прочь.
На улицу Три Полоски вышел гордым и довольным, будто поймал редкого зародыша — вот он, посмотрите, детеныш рептилоида, сын Ихтиандра, марсианский ребенок. Свет испортил все ожидания, зародыш оказался человеческим, причем лет одиннадцати от роду, со смутно знакомым лицом, которое я видел пару часов назад в доме Жадного Слона.
— Неожиданный случай, — сказал он, когда ослабил хватку, разгладил воротник. Парень стоял с дерзко-испуганным видом, терял отличный шанс на побег. — Все прошлые разы приходили подростки командой из нескольких человек, полные возрастной уверенности и хамства, чаще до наступления темноты и стремительно удалялись, после того как я их отпускал.