Печать Джа. Том первый
Шрифт:
– О, господин барон!
– воскликнул он, словно встретил старого знакомца. Встал, широко раскинув руки, но против ожидания обниматься не полез.
– Как принято говорить у вас: долгие лета королеве.
Королеве-матери… Но поправлять радушного хозяина я не стал. Ответил привычное «во имя народа…» и застыл на пороге.
– Барон, вы проходите-проходите, не стесняйтесь. Присаживайтесь, куда будет угодно. Да вот хотя бы в кресло.
Я не стал ломаться и уселся в то, что стояло ближе к выходу. Кожаная обивка приятно заскрипела под телом.
– Когда еще доведется пообщаться с выходцем
Хозяин кабинета не поленился самолично наполнить бокалы. Один вручил мне, а другим шутливо отсалютовал.
Шутливо… Да, точно! Я понял, что это все напоминает: балаган во дворе купца Хнычкина. Любил почтенный торговец представления разыгрывать из свадьбы дворовых. Девок обряжал в барышень, а мужиков в господские одежды. Лично подносил чарки с вином молодым, произносил здравницы, а потом нажирался до поросячьего визга и ладно, если сразу падал мордой в стол. Широкой души был человек, многое в ней вмещалось: и любовь большая, и лютая злоба. Пять минут назад обнимался с человеком, глядь – уже колотит. Бывало, до смертоубийства дело доходило.
Балаган и шутовство - так и здесь… Не читалось в глазах хозяина кабинета уважения. Скорее насмешка над гостем, даже издевка, но легкая, в границах приличий. Другой может быть и не обратил внимания, но только не Сига из Ровенска. Я и охранника краем глаза отслеживал, что зашел следом, прикрыв дверь.
– Чем обязан столь неожиданному вниманию, господин…
– Моретти… Матео Моретти к вашим услугам, - хозяин уселся напротив, картинно раскинув руки на спинке дивана. Вытянул ноги и уставился на меня, словно разглядывал диковинную зверушку.
– Может пропустим вступительную часть и перейдем к сути дела?
– Барон, я слышал, что на вашей родине принято вести долгие беседы. Интересоваться погодой, здоровьем маменьки с папенькой…. а, впрочем, вы правы. В Новом Свете время летит куда быстрее, потому и ценится несоизмеримо выше. Вы кушайте-кушайте виноград.
– Спасибо, я сыт.
Моретти приподнял ладонь, дескать воля ваша, было бы предложено. Сделал глоток вина из бокала.
– Приоткройте завесу тайны, барон… Когда вы прибыли на наш континент?
– Недавно.
– Насколько недавно?
И почему кажется, что меня допрашивают. Нет, формально у нас дружеская беседа: сидя в уютном кресле, с вином и фруктами. Вот только нутром чую, стоит дернутся в сторону и от дружелюбного тона не останется и следа.
– Третьего, может четвертого дня.
– Если не ошибаюсь, на судне под названием «Оливковая ветвь».
Я медленно кивнул, прокручивая в голове возможные варианты развития событий. Неужели он и есть тот самый таинственный получатель Печати?
– Видите ли в чем дело, барон… Я это судно ждал… давно ждал, больше года. На нем должна была прибыть одна важная посылочка. Представьте степень моего разочарования, когда вдруг выяснилось, что корабль арестован, а товар задержан таможней и конфискован.
– Простите, но чем я могу помочь?
– Имя Жедяй вам о чем-нибудь говорит?
Я сделал вид, что задумался, хотя черного от загара матроса помнил прекрасно. Того самого, что сопроводил настоящего Дудикова в последний путь и остался лежать рядом, в
– Жедяй отвечал за сохранность моего груза на корабле, - продолжил тем временем Моретти. – И вдруг я узнаю, что он исчез - испарился. Среди сошедших на берег его имя не значилось, среди оставшихся на борту тоже. Но как же так? Я человек деловой, не привык пускать дела на самотек, а уж тем более терпеть убытки, поэтому отправил надежных ребят в порт, разузнать что к чему. Проблем с этим не возникло: оставшийся без работы экипаж корабля охотно поделился нужной информацией. Выяснилось, что Жедяей и еще парочка матросов не вернулась с острова Святой Мади. Но что самое интересное, - тут Моретти наклонился вперед и по-заговорщицки зашептал, - что самое интересное, вместе с ними пропал некий пассажир, барон по фамилии Дудиков. «Ладно», – сказал я себе, - «ребята упились вусмерть и стали жертвами местных бандитов, с кем не бывает». Внутренне смирился с потерей товара, как вдруг приходит сообщение, что в моем казино играет Дудиков. Да-да, тот самый Алекс Дудиков, что по утверждениям очевидцев бесследно испарился на острове. Человек, имя которого не значилось в списке прибывших в порт Баненхайма. Так кто же вы: святой дух, путешествующий по воде, аки посуху, а может быть призрак? Откройте истину, не томите.
Вот ведь, треска говяжья… Я взялся онемевшими пальцами за кисть винограда, отщипнул несколько ягод и запихнул в рот. Вкуса не почувствовал, только податливую мякоть, заполнившую рот.
Удовлетворенный произведенным эффектом, Моретти откинулся на спинку дивана. Снова пригубил вина из бокала и принялся ждать. Я знал, что надолго его терпения не хватит, максимум - на пару глотков, потому решил не испытывать кирпичи судьбы на прочность.
– Сига из Ровенска к вашим услугам.
– Сига? – Моретти на миг задумался, нахмурив лоб. – Не тот ли ты безбилетник, что тайком проник на борт?
– Ваша информированность внушает уважение.
– А чего ты хочешь – у меня товаров просрано на полмиллиона, поневоле начнешь вникать, - маска гостеприимного хозяина на миг спала с лица, обнажив реальный облик: решительный и злой.
– Значит Сига… Странное имя для человека, скорее на кличку похоже.
– Так она и есть. Я сирота, имени своего не имею.
– Ну тогда рассказывай, Сига из Ровенска, что за херня приключилась на корабле.
Ложь - это настоящее искусство, которому нужно учиться. Я долго набивал шишки пока не выяснил идеальную рецептуру: большие куски правды, очищенны от мелких деталей и приперченные толикой лжи. Данное блюдо можно было подавать бродягам на улице и маститым купцам и холеным бандитам, вроде хозяина «Бубновой Дамы».
Я рассказал все честь по чести, опустив некоторые нюансы: уж извините, не придал им значение или попросту забыл. Так Моретти не узнал про подслушанный разговор Яруша и барона в каюте, про мертвые тела, обнаруженные в заброшенном районе. Сига из Ровенска всю ночь гулял в таверне - спросите кого хотите, а ежели отлучался, то только по великой нужде.
– А документы на имя барона откуда взялись?
– задался вполне резонным вопросом Моретти.
Я с самого начала знал слабые места повествования, поэтому искал варианты ответа. Все то время, что говорил, отхлебывая вино или делая вид, что наслаждаюсь ягодами. Виноград и вправду был вкусный, вот только пропихивать мякоть в глотку приходилось с трудом.