Печать Джа. Том первый
Шрифт:
– Не понимаете, - обреченно вздохнул я.
– Не понимаю, - призналась девушка и широкие поля шляпки покачнулись.
– Что за сила способна обездвижить человека на расстоянии? Гаскинс, ты слышал о подобной чепухе?
– Яд южных змей может вызвать паралич дыхательной мускулатуры. Если им смазать кончики стрел или дротиков для духовой трубки.
– О, тогда может в тебя стреляли из лука? Срочно добавь новые подробности в рассказ, чтобы он стал выглядеть чуточку правдоподобней.
Я промолчал, понимая, что спорить
– Как там тебя зовут - Сигма? Так вот признай, Сигма из глубокой дыры, что эти документы, - девушка демонстративно покачала грамотой, - никто силой не вручал. Не было грозных братьев в черных балахонах - ты их выдумал, а бумаги украл.
– И каким образом?
– Самым обыкновенным, стащил с мертвецки пьяного тела. О, поверь, я прекрасно знаю Алекса. Мой непутевый братец снова загулял, забыв обо всем на свете. Умудрился застрять на затерянных в океане островах. Ну ничего, через пару недель, когда закончатся деньги – он непременно очухается и сядет на ближайший корабль до Баненхайма.
– Если только его не прирезал, - добавил стоящий за спиной Гаскинс. – Ваша светлость, вы на рожу его бандитскую посмотрите.
– Что за поклеп?! – возмутился я. – Да я вор, и что с того? Щипачи уважаемая профессия и к душегубам никоим образом не причастна. Наше главное оружие – ловкость пальцев. Или думаете, убить человека столь же просто, как и чихнуть?
– Для тебя да, - снова подал голос Гаскинс, а на губах баронессы заиграла презрительная улыбка. Глумятся, но ничего сейчас я сотру ухмылочку с одного прелестного личика.
– Вот вы здесь сидите, умную из себя строите, а до элементарных вещей додуматься не смогли. Устроили за мною слежку, а экипаж «Оливковой ветви» почему не допросили? Они который день в порту сидят – квасят. Готовые за пару кружек пива все рассказать.
– У меня нет времени на пьяную матросню.
– Конечно, мы все из себя такие благородные, - я попытался наклониться вперед, но пальцы Гасконса тут же вцепились в плечо и с силой вернули обратно. – А хотите, я еще одну вещь расскажу? О том, что перевозил ваш братец?
Боги, до чего же приятно наблюдать за изменениями в лице баронессы. Тревога, удивление и даже подобие испуга промелькнуло на миленькой мордашке.
– Вы не обратили внимание на ту часть рассказа, которая касалась черных парусов. Знаете, для чего церковникам псы?
Её светлость нахмурила брови, а невидимый Гаскинс ответил из-за спины:
– Чтобы загонять еретиков.
– Не только. Их основная обязанность в том, чтобы находить божественные камни, называемые Печатями Джа.
– Какая несусветная чушь. Собаки не способны учуять объекты, не имеющие стойкого запаха.
И вот тут я по-настоящему завелся. Ловить на лжи, ещё куда не шло, но подвергать сомнению истину?
–
– закричал я. – Сразу видать, все из себя благородные. Что, пьяную матросню происхождение допросить не позволяет? Брезгливые больно? Если уж взялись заниматься контрабандой, то будьте любезны вываляться в грязи. Это вам не великосветский раут, здесь чистенькими остаться не получится.
Пальцы Гаскинса железной хваткой впились в ключицу, и я вынужден был заткнуться. Хотя многое не успел рассказать: и про умные книжки, которые читать мало, и про мир, который стоит своими глазами увидеть, если уж людям на слово не верите.
– Делайте, что хотите, - прошипел я, вынужденный подчиниться. Бессильно откинулся на спинку кресла и затих, ожидая чужого вердикта. Плевать, все равно убьют: не те, так другие. Нет спокойной жизни, пока заклятье аркана начертано на спине.
Баронесса вопросительно уставилась на Гаскинса.
– Что с рукой?
– поинтересовался тот.
– Я же сказал – чернецы.
– Покажи!
Пришлось разматывать тряпицу, демонстрируя укороченный мизинец.
– Рубец свежий, не больше недели, - констатировал мужчина, – допустим в этом ты не соврал.
Он допускает, надо же…
– Может ваша светлость хочет убедиться?
Баронесса спешно отвела глаза, не желая лицезреть искалеченный палец. Я же получил сильный удар тростью по вытянутой руке. До чего же больно - Гаскинс, сука…
Пока скрипел зубами от злости, потирая ушибленное предплечье, баронесса с подручным перекинулись парой слов.
– Воришка утверждает, что в этом деле замешаны чернецы, и им хватило наглости поселиться в городе.
– Предлагаете посетить их?
– Ваша светлость, я не вижу другого выхода. Из всех имеющихся зацепок эта единственная, что осталась.
– Хорошо, - девушка бросила быстрый взгляд на наручные часы. – Девять вечера, еще не слишком поздно. Мы успеем…
– Нет, госпожа, я поеду один. Точнее вот с этим..., - набалдашник трости коснулся моего затылка.
– Но это может быть опасно?
– Баронесса, неужели вы полагаете, что я не управлюсь с обряженными в рясы фанатиками?
Девушка на мгновенье задумалась, но все же кивнула:
– Я буду ждать вашего возвращения, Гаскинс.
Боги, до чего же трогательно… аж тошнит.
От «Матушки Гусыни» до переулка, где остановилась на постой церковная братия, было сорок минут ходьбы. Я нацелился на долгую прогулку, но Гаскинс поступил проще – он вызвал экипаж.
Так я впервые очутился в самодвижущейся повозке: с отбитой рукой и упершимся в бок дулом.
– Знаешь, что такое револьвер? – тихо произнес мой сопровождающий. – Стоит нажать на крючок и не один шаман не спасет никчемную воровскую жизнь.
– Ведунья, - поправил я спутника.
– Что?
– не понял тот.