Печать фараона
Шрифт:
Герцогиня боялась чрезмерно увлечься Леонардом и не заметить подвоха с его стороны. Кто знает, каковы его истинные намерения? Игра, которую она вела, принимала другой оборот. Возможно, ей следует благодарить силы, вмешавшиеся в ее жизнь и перевернувшие все вверх дном, но не стоит исключать исходящую от них опасность. Впрочем, она сама ввязалась в чужие «развлечения»… как зазевавшийся пловец, хотела покататься на волнах, а очутилась в открытом штормовом море. Теперь приходилось заботиться не столько об удовольствии, сколько о выживании. Все
– Я имею право сама принимать решения, - твердила женщина, оправдывая свою скрытность.
Она понимала, что Войтовский дает ей правильные советы, но следовать им до конца у Герцогини не получалось. Допуская просчеты, она пыталась исправлять положение. Ее нервы предельно напряглись, и невыносимая тревога передалась Леонарду. Поездку в Евпаторию он затеял, чтобы сменить обстановку - побродить по набережной, полюбоваться бледно-зеленым холодным морем, кипарисами в снегу, посидеть в маленьких ресторанчиках, где подают восточные блюда, зеленый чай и кальян.
Море помогло немного расслабиться, и только. Возвращаясь в гостиничный номер, Герцогиня снова начинала нервничать, ее пугало неясное будущее. За ней ведется охота, ее ищут, - подсказывала интуиция зверя, которого загоняют.
– Неужели они взяли след?
– шептала она, лежа ночью без сна, глядя, как по потолку пробегают лунные тени.
– Похоже на то. Я чувствую их нетерпеливое дыхание у себя за спиной. Но нет! Легко я не сдамся.
Леонард тоже нервничал, торопил ее. Герцогиня избегала вести с ним серьезные разговоры, ловко ускользала от его вопросов. Он становился настойчивее.
– Нам пора возвращаться в Москву, - вдруг потребовала она за завтраком.
– Сегодня же! Мне еще кое-что надо успеть.
Господин Войтовский не посмел возражать.
– Выгляни в окно, - робко предложил он.
– Снег, туман, гололед. Не самое удачное время для поездок.
Женщина раздраженно отмахнулась.
– А, ерунда! Заказывай машину до аэропорта.
– Может, лучше поездом?
– Нет. Из Симферополя полетим самолетом.
– Погода нелетная.
– Полетим!
– вспыхнула она.
– Если ты против, оставайся.
Леонард Казимирович смирился. Он стал удивительно покорным, покладистым.
В аэропорту Симферополя пришлось долго ждать, рейс задерживали и задерживали.
– Видишь? Я говорил тебе, - позволил себе заметить Войтовский.
В зал ожидания вошли два милиционера. Он повернулся к Герцогине, - ее руки сжали сумочку, костяшки пальцев побелели, но лицо оставалось спокойно-непроницаемым, бледным, как всегда.
– Не бойся, - одними губами выговорил Леонард, наклоняясь к ее уху.
– Это не за тобой.
Она вздрогнула.
– Я знаю. Я боюсь тех, других… они невидимы.
По телу господина Войтовского пробежал холодок. Во что он впутался? Мимолетное
В последнее время Леонарду стало казаться, что пожелай он сейчас остановиться, то уже не смог бы. Он словно утратил контроль над своими помыслами и действиями. Неужели из-за Герцогини? И да, и нет. Его влекла какая-то страшная, неумолимая сила… и отступить было невозможно. Мосты сожжены, обратный путь отрезан.
«Уверен ли я, что те, другие, - не плод нашего воображения, ее и моего?
– спрашивал он себя.
– Выходит, мы одновременно сходим с ума? Разве такое бывает?»
Между «бывает» и «не бывает» начали размываться границы. Возможно, их никогда и не существовало. Люди многое придумывают сами, а потом… верят в собственные выдумки.
– Принеси мне кофе, - попросила Герцогиня, прерывая его внутренний диалог.
– В горле пересохло.
Господин Войтовский послушно встал, направился к буфетной стойке. Ему почудилось, будто это не он, а кто-то другой идет, заказывает кофе и рогалики, боясь расплескать, несет сидящей женщине. Она одета в шубку леопардовой расцветки и черную шляпу с большими полями, под шляпой не видно лица.
«Странно, - рассудил про себя Леонард.
– Пластиковый стаканчик должен обжигать пальцы, но я не чувствую боли». На его лбу выступила испарина. Ф-ффу-ты, прямо наваждение…
– Осторожно, - сказал он, подавая кофе своей спутнице.
– Стаканчик горячий.
Она успела только пригубить, как объявили регистрацию на рейс. Герцогиня издала торжествующий возглас. Стаканчик с кофе полетел в урну.
– Все складывается по-моему, - восторженно блеснув глазами, прошептала она.
– Скорее же! Помоги.
Господин Войтовский взял кожаную сумку с вещами, пошел вперед. Она торопливо зашагала рядом, прикасаясь к его плечу. Это прикосновение потрясло Леонарда своей невольной доверчивой нежностью, гораздо более интимной, чем бурные любовные ласки. Он погрузился в какой-то зыбкий, сладостный дурман и очнулся уже в самолете.
Женщина дремала, откинувшись в кресле, в иллюминаторе стояла сплошная белая мгла.
«Мы что, летим?» - подумал Войтовский. Ему казалось, что он одновременно сидит в салоне самолета и наблюдает за собой со стороны, как в кино.
Москва
Стас Киселев, пошатываясь, вышел из подъезда своего дома. Он был безобразно пьян. Автомобильный сигнал привлек его внимание.
– Вы явно перебрали, - посочувствовал Смирнов, когда клиент с трудом устроился на переднем сиденье его «Мазды».
– Что-то случилось?
– Я В-веронику поминаю, - поднял на него покрасневшие глаза молодой человек.
– Завтра по…похороны. За мой счет, разумеется. Гроб будет закрытым!
– с надрывом выкрикнул он.