Печать фараона
Шрифт:
– Почему?
Сыщик по опыту знал: человеку надо дать выговориться, тогда ему полегчает. Самые нелепые вопросы подойдут, чтобы спровоцировать взрыв горя или любой другой подавляемой эмоции. Выброс энергии наружу благотворно влияет на душевное состояние.
– А вы… видели ее лицо? В-видели? Пойдите, посмотрите!
– завопил Стас.
– У вас волосы дыбом встанут. Надо же ща…щадить чувства людей. Мне в морге посоветовали… крышку не открывать. Вы понимаете? Я заказал кремацию. Такое лучше сжечь, развеять по ветру.
– Полагаю, вы правы.
Спокойный тон Смирнова подействовал на Стаса как красная тряпка на быка. Он взвился.
– Вам хорошо рассуждать! А я?! Каково мне? Ведь я запросто могу сам оказаться в гробу! Водка мне больше не помогает… только тело становится ватным, а ум… работает. Жуткие картины рисует! Врагу не пожелаю…
Киселев поник, затих.
– Сколько еще продлится ваш больничный?
– выждав пару минут, спросил Всеслав.
– Что? А… больничный… не знаю. Не помню… кажется, еще три дня. Может быть, мне отпуск взять за свой счет? Так ведь не дадут… К черту! Уволюсь, уеду куда-нибудь! Я не хочу умирать… не хочу-у!
– Не раскисайте.
– Бросьте вы эти штучки!
– истерически всхлипнул Стас.
– Вы не верите, да? Не верите?! Я тоже не верил, пока меня не коснулось. Проклятие существует, оно уносит жертвы в могилу! Наши деды и прадеды в этом не сомневались, а они были не дураки. Сначала Марина… потом Вероника, кто следующий? А? Я вас спрашиваю!
– Успокойтесь, ради бога.
– Вот-вот! И вы Бога вспомнили! Потому что от проклятия без Его помощи не спасешься!
– За чем же дело стало?
– гнул свое Смирнов.
– Сходите в церковь, помолитесь, покайтесь.
– Не иронизируйте… Как вам не стыдно?! Вероника мертва… вам этого мало? Какие еще доказательства нужны? Чтобы и я… стал покойником? Вы этого добиваетесь?
– Я добиваюсь выяснения всех обстоятельств, - невозмутимо ответил сыщик.
– Прекратите истерику, господин Киселев. Вы мне нужны в здравом уме и памяти. Как спасателю, вам должно быть известно, что паника губит того, кто тонет.
Молодой человек дернулся, открыл рот, со свистом втянул в себя воздух, выдохнул и… ничего не сказал.
– Так-то лучше, - усмехнулся Смирнов.
– Я хочу задать вам пару вопросов. Вы сможете обдумать их и ответить?
Киселев понуро кивнул.
– Вам знакома некая Яна Хромова?
– Нет.
– Не спешите.
– Я не знаю никакой Хромовой!
– вспылил Стас.
– Вы что, опять не верите? С какой стати я буду лгать? Речь идет о моей… моем спасении! При чем тут какая-то Хромова?
– Вам не встречалась такая фамилия? Может быть, на работе? Среди клиентов банка, например?
Стас наморщил лоб, перебирая в уме фамилии знакомых и клиентов.
– Не встречалась, - уже спокойнее ответил он.
– А что?
–
– Молох… - бледнея, прошептал господин Киселев.
– Он жаждет крови. Люди бессильны противостоять ему. Хромова, Хромова… нет, не припоминаю. Она случайно не посещала то же заведение, что и мы с девушками? Вы узнавали?
– Пытался. Но ведь в «Молохе» у посетителей не спрашивают фамилий.
– Да, конечно, - опустил голову Стас.
– Какой ужас… Знаете, я в глубине души всегда считал магию не более чем сказкой. Страшилкой для взрослых! Интересной игрой, где дяди и тети для развлечения пугают друг друга. То, что происходит со мной… как ночной кошмар. Стоит мне закрыть глаза, и тысячи острых иголок вонзаются в мой мозг, терзают его, раздирают в клочья. Но это не та боль… не физическая. Это глубинный, животный страх, которого я еще не испытывал: он парализует мое тело, мою волю и мой разум. Я… даже не могу дать этому ощущению подходящего названия… я…
Смирнов положил свою ладонь на дрожащую, влажную руку Стаса, легонько сжал.
– Нервы все усугубляют, - мягко произнес он.
– Реально вам никто не угрожает. Смерть Вероники не обязательно связана с «Молохом».
– А с чем же тогда?
– Пока не могу вам ответить. Я работаю. Повторяю: в целях безопасности вам не стоит выходить одному на улицу и впускать в квартиру посторонних. Хорошо бы продлить больничный или взять отпуск. Только уезжать не следует, здесь мне проще оказать вам помощь в случае необходимости.
– Да-да… да…
Молодой человек кивал, но было заметно, что до него плохо доходит сказанное.
– Идите домой, Стас. Вас проводить?
– Н-не надо… подъезд пустой, я же выходил. В квартире мама, она домохозяйка… Господи, до чего я дошел!
– в отчаянии воскликнул он, потом наклонился к сыщику.
– Мне страшно находиться в комнате… даже когда мама за стеной. Представляете?
– Я буду вам звонить. И сопровождать вас завтра во время похорон. Согласны?
У Киселева вырвался вздох облегчения. Он даже выдавил жалкую, кривую улыбку.
– За дополнительную плату?
– Разумеется, - пошутил Смирнов.
Он проследил, как клиент скрылся за дверью парадного, дождался звонка от него, перевел дух и закурил. Насмерть перепуганный Стас вызывал у него сочувствие. Вляпался парень по самые уши, хлипким оказался, трусоватым. Такой, пожалуй, начнет шарахаться от собственной тени.
Поразмыслив, сыщик набрал номер майора.
– Ну как, пришла справка из Шахт?
– Насчет Грушиной и Комлевой?
– уточнил тот. Он был завален делами, голоден и зол.
– Кстати, почему нас интересует подружка убитой? Думаешь, она причастна к «Алой маске»? Говорят, девица уехала куда-то, то ли на заработки, то ли к жениху.