Печать Грязных Искусств
Шрифт:
Пока Ребекка создавала печать призыва, от запястья к локтю текла кровь.
— Терпи… терпи, Рэй, — прошептала сестра.
Я терпел, как мог. Смотрел на её изуродованное лицо, на свою окровавленную руку и терпел. В это время армия первого яруса гибла, и гибла очень быстро.
Рогатые твари побеждали.
Королева морий под напором мечей привратника отходила назад, к лестнице. Зал был завален трупами её детей, сотнями трупов. В глазах матери морий стояли слёзы, но она продолжала сражаться.
Я опять посмотрел на Ребекку.
Она наконец открыла
— Рэй, только не забудь, что если ты покинешь тело, тебе обязательно нужно вернуться обратно, иначе вы двое погибнете: ты и твоя человеческая оболочка. Надолго выходить нельзя. Не забывай, кто ты есть и откуда пришёл. Понимаешь, о чём я? Не забудешь?
— Не забуду.
Ребекка выдохнула и отпустила моё запястье.
На нём темнела окровавленная и выжженная углём печать призыва. Вытянутый треугольник с витиеватой буквой под ним. Я не разбирался в древних языках и символах, чтобы распознать, что конкретно здесь написано. Возможно, Хинниган бы ответил.
— Это твоё имя, — добавила Ребекка. — Поднеси ладонь с кодо к печати и вызови себя. Ты можешь не называть имя, оно всё равно сработает. Только не забудь вернуться, Рэй. Не забудь, ладно?
Я кивнул. Снова оперся на стену рукой и поднялся на ноги. Потом сделал несколько шагов в сторону сражающегося привратника, приложил левую ладонь к свежей татуировке и пропустил через неё остатки кодо.
Печать призыва вспыхнула алым мерцаньем. В глазах потемнело.
Прошла секунда, и я услышал, как валится на пол моё тело. Только сам я остался стоять. Зрение вернулось, чёткое и всепроникающее, усталость прошла, как и боль, нахлынула лёгкость.
С высоты своего огромного роста я глубоко вдохнул ароматы серы и свежей крови. Выдохнул. Расправил плечи, размял шею, поведя головой и заодно оглядывая хаос вокруг.
Все пещерные твари, все до единой, сначала замерли, а потом обернулись на меня. Они стихли, перестав сражаться, по их телам пронеслась благоговейная дрожь. И гнорры, и мории, и рогатые демоны в едином порыве опустились на колени и склонили головы в смиренном кивке.
Поклонившись, лишь привратник решился на меня посмотреть. Его глаза светились уже не так ярко, как прежде, да и от надменности ничего не осталось. Он уже знал, что ждёт его за дерзость и слепоту.
Я шагнул к нему.
Он вздрогнул и опять опустил рогатую голову.
— Приступай, — произнёс я.
Привратник и все его одиннадцать демонов приставили мечи каждый к своему горлу, а я безотрывно за ними наблюдал.
Бесшумно, в одно рубящее движение, они лишили себя бессмертия. Двенадцать рогатых голов упали к моим ногам. Могучие тела медленно растворились в воздухе, теперь уже навсегда. Всё, что осталось от привратника — два чёрных меча. Они со звоном упали на пол, и это был мой последний трофей.
— Вернись назад, господин, — услышал я чью-то мольбу за спиной.
Слабый человеческий голос. Слишком слабый, чтобы обращать
Я пошёл по залу, осматривая поле прошедшего боя, мёртвые тела тёмных тварей… хотя, не только их. Среди убитых я заметил и умирающих людей.
Один лежал на животе у лестницы, ему осталась всего пара минут жизни. Рядом с ним, на спине, валялся второй, с дубинкой в безвольной руке. У этого имелось в запасе около получаса.
Третьего я заметил у противоположной стены, тощего, с переломанными руками и рёбрами. У него было минуты три-четыре, не больше. Четвёртый лежал в углу, с раной от меча на груди. Этот был мёртв. А вот пятый ещё дышал, навалившись затылком на ступень около порталов.
Единственный, кто почти не пострадал, стоял у стены и смотрел на меня, распахнув глаза от ужаса и неверия. Его колени дрожали, да и весь он трясся. Казалось, он не способен ни моргнуть, ни вдохнуть, ни оторвать от меня глаз.
Моего взгляда он не выдержал.
По его лицу потекли слёзы, ноги подкосились, он соскользнул спиной по стене и упал на колени.
— Господи… Господи… Господи…
Забавно.
— Ты ошибся именем, несчастный, — сказал я ему.
Услышав мой голос, он дёрнулся в судороге, икнул и завалился в обморок.
За спиной опять произнесли:
— Вернись назад, господин. Молю тебя.
Я ещё раз окинул взглядом тех, кто умирал. Они доживали свои последние мгновения, все эти люди, сражавшиеся за меня. Со смертью вообще сложно было спорить — она почти всегда побеждала.
Но только не сегодня.
Я выставил руку вперёд и раскрыл ладонь, отдавая собственную силу. Сначала тому, которому осталось жить меньше всего, потом — другим, по очереди. Правда, мёртвому помочь уже не смог, даже мне такое было не по силам.
— Господин, прошу тебя! Вернись! — Отчаянный и дерзкий выкрик снова привлёк моё внимание.
На этот раз я обернулся посмотреть, что за существо так обнаглело.
Девушка.
Она стояла на коленях у тела бездыханного парня, придерживала его голову, а сама с мольбой смотрела на меня.
— Вернись, — прошептала она. — Ещё не время уходить… ещё не время…
Я глянул на того, кого несчастная так трепетно оберегала.
Грязный, залитый кровью, и своей, и чужой, истощённый сражениями, голодом и жаждой, тоже умирающий, но не от ран, а от того, что опустел.
Девушка погладила его по мокрым от пота волосам и опять обратилась ко мне:
— Вернись к нему, прошу. Это ведь я, твоя сестра, вечно верная тебе. Вспомни. Нас лишь двое.
Она подняла руку и показала мне печать призыва со своим именем.
Сестра…
Нас лишь двое…
Вот теперь я вспомнил всё. Всё, что когда-то забыл.
Очнулся я от холода и от того, что кто-то громко спорил.
— Ты совсем дебил? Надо прорываться именно ту-ут!
— А я тебе говорю, надо идти наверх, прорываться та-ам! И я не дебил, это ты дебил! И вообще, надо Рэя дождаться, он скоро очнётся.