Печать Кейвана
Шрифт:
– Виктор, ты не слушаешь…
Осознав бессмысленность распинаться о науке перед дикарем, Тила выключил аппарат, прикоснувшись к перевернутой пятиконечной звезде. Изображение растворилось в воздухе.
– Зачем ты вызвал меня, Сайрус?
– Не думаю, что ты слышал о таком историческом персонаже, как Григорий Распутин… Великий русский маг, он был убит заговорщиками в тысячу девятьсот шестнадцатом году. Совет Мудрецов, учитывая предсказания Тайновидца, принял решения о трансвременном вмешательстве с целью предотвращения этого убийства. В целях процветания и стабильности нашего общества, разумеется.
Всего-то…
– Почему ты выбрал меня? Почему не Люта? Она – русская, у неё будет меньше проблем с интеграцией.
– Согласен. Люта уже работает над этим заданием. Вчера я получил от нее ибиса с просьбой прислать тебя на подмогу. Похоже, ей одной не справится.
Люта – волколак. Аватар Псеглавца. И она единственная из нас восьми, с кем дружит Сайрус. Впрочем, «Сайрус» и «дружить» сложно вообразить связанными в одно предложение. Скажем, они имеют общие темы для разговоров. Перекрёсток магии и науки, возможно. Я же не могу сосчитать и нескольких фраз, которыми обменялся с Лютой. Мне всегда казалось, что она избегает меня. Попросту говоря, она моя коллега, но я с ней незнаком.
– Почему именно я?
Несколько секунд он внимательно рассматривает кисть титановой руки.
– Чем ближе к настоящему находится событие, которое мы изменяем, тем с большей деликатностью нужно к этому подходить. А ты – самый эффективный убийца среди нас. Видимо, ее выбор руководствовался этими критериями… Завтра утром ты отправляешься в Петербург, в декабрь тысяча девятьсот шестнадцатого года. Это – приказ. А приказы командира не обсуждаются. Люта тебя встретит на месте.
Поняв, что наша встреча окончена, я встал и уже подошел к двери, когда услышал:
– Представишь мне отчет сразу по возвращении. И не тяни, как обычно… Полагаю, что это самое простое задание в твоей жизни, – и словно, между прочим, Сайрус добавил, – вернешься и продолжишь кутить со своей художницей… Она ведь русская, не так ли?
М-да… От «2-Эйч-Икс» нет и не может быть секретов… Я захлопнул дверь. В тот момент мне не показалось странным, что Люта, не меньший профессионал, чем я, попросила о помощи…
Мы с Люки спустились с крыльца белого здания «2-Эйч-Икс» на площадь Пурпурных Молний. День перевалил за середину, и солнце неумолимо скатывалось к облачному горизонту небесного города. Домой мне не хотелось, перспектива весь вечер выслушивать наставления Атанасиуса и жалобы Умы меня не привлекала (с тех пор, как я оставил Келли, я снова поселился в своей старой комнате, в доме у магистра). Поэтому я решил заглянуть к Йану. Тем более, мы не виделись с тех самых пор, как я встретил тебя.
В винной лавке на углу я купил бутылку лучшего в Девяти Мирах коньяка «Доля Ангелов», божественного напитка, с которым меня познакомил именно Йан. Он не любил алкоголь, но «Долю Ангелов» смаковал с особенным наслаждением. Для него, наследника влиятельного шотландского клана магов, предпочитать французский коньяк скотчу было настоящим актом протеста, бунта и затянувшегося подросткового кризиса. Думаю, в этом-то все и дело… Хотя, честно говоря, коньяк
Любезная продавщица одолжила мне ибиса, и я отправил Йану записку: «Вспомним о жене Лота?».
Даже в самом шикарном 21-ом округе Парижа есть престижная окраина. Окна домов там повернуты с таким расчетом, чтобы ранним утром маги нежились в постелях в лучах розового восхода, а ужинали под янтарным светом заката. Именно там Йан и построил для себя виллу, в которой было больше стекла, чем стен, заказав проект у знаменитого итальянского дизайнера. Когда архитектор робко попросил разрешения опубликовать фото своего творения в модном издании, мой друг категорически запретил и долгое время не мог отойти от гнева, всё восклицал, что это высшая степень вульгарности – хвастаться домом со страниц глянцевого журнала.
Через пятнадцать минут ладья пеликана-такси плавно принесла меня к распахнутой двери этого шедевра зодчества. Йан ждал на пороге, как всегда, небрежно элегантный. Светлая прядь, будто нечаянно спадала, скрывая бархатно-серые глаза, белая рубашка расстегнута чуть больше положенного, а светло-голубые джинсы чуть более узки. Совершенный денди и искушение для сердец обоих полов.
Люки, перескочив через меня, первым выпрыгнул из ладьи, радостно подскочил к Йану, пытаясь поставить лапы ему на плечи и лизнуть в лицо.
– Добрый день, Виктор! – отбиваясь от поцелуев дракона, Йан одобрительно кивнул, указывая на хрустальный графин в моей руке. – Хороший коньяк – серьезное занятие в отпуске! А я ненавижу безделье!
– С завтрашнего утра я больше не в отпуске, – я пожал протянутую узкую руку. – Сайрус придумал мне работу. Отправляет на помощь Люте. И, кстати… Что ты там наплел в отчете о нашем последнем задании, что он так интересовался моим здоровьем?
Йан пропустил нас и затворил дверь, не запирая, как заведено в заоблачном городе.
– Предпочитаешь, чтобы я написал правду? Что в семнадцатом веке ты напился в компании карибских пиратов, а потом вы чуть не перерезали друг другу глотки? И не угомонился до тех пор, пока не упал с лестницы, поскользнувшись на собственной блевотине? Думаю, твои слова можно перевести как «спасибо тебе друг за то, что ты составил и отправил отчет, пока я, наплевав на тебя и работу, развлекался в горизонтальном Париже!»
Мы с Йаном подружились еще в колледже, куда Ума настояла отправить меня, «чтобы соответствовать уровню эпохи». Гильгамеш и Энкиду, так прозвал нас магистр. Разумеется, дикарем Энкиду был я.
Когда врачи перестали опасаться за мое здоровье, Атанасиус договорился с директором закрытого колледжа для магов имени Э. Ч. Мак Каули о моем поступлении. Он придумал убедительную легенду, что трагический несчастный случай лишил меня семьи и привел к полной потери памяти и всех знаний, полученных за предыдущие годы. Так что не нужно ждать от меня уровня ровесников. Растроганный директор пообещал сделать все возможное для подготовки несчастного сироты к поступлению в университет магии. Что оказалось не так просто, учитывая, что я не знал ничего из тех дисциплин, что нам преподавали.