Пеликан
Шрифт:
В свой последний рабочий день Йосип, как обычно, ел бутерброд на ступенях памятника и думал о своей жизни.
Предложение Андрея, с которым в конце поездки на рыбалку он обошелся не слишком дружелюбно, произвело на него глубокое впечатление. От людей всегда ожидаешь либо хорошего, либо плохого, и совершенно не понятно, как реагировать, когда человек делает то, чего ты не ожидаешь. От Андрея с его коррупционным прошлым и фашистскими настроениями столько великодушия он не ожидал. Что бы ни произошло, он больше никогда не станет вымогать у него деньги. Шантаж навсегда в прошлом. Несмотря на последний платеж вымогателю и потерю работы, четырех тысяч динаров от Андрея должно хватить,
Еще он размышлял о том, как вышло, что мужчины в его жизни оказались настолько надежнее женщин. Может, виной тому он сам? Но к ответу Йосип так и не пришел.
Он в последний раз с высоты взирал на трассу фуникулера, по крайней мере в последний раз как начальник. Если он когда-то сюда и вернется, фуникулер не изменится, а сам он станет другим. На нижней станции Йосип Тудман снимет китель и навсегда повесит его в шкаф.
Хотя небо было голубым, над городом висела пелена, над которой возвышалась только башня бывшей резиденции эрцгерцога со сверкавшими на солнце позолоченными цифрами и стрелками часов. Из тумана поднималась какофония клаксонов и резких громкоговорителей — проходила демонстрация против провозглашенной на хорватской территории так называемой независимой сербской республики Краина. «Этот город мой и останется моим, — думал Йосип, — что бы ни произошло».
Он был не очень голоден, поэтому упаковал остаток обеда обратно. Скормит его кроликам по пути вниз, в качестве прощального подарка.
Йосип встал и посмотрел вокруг. Он задержал взгляд на месте своего первого свидания с Яной и подумал: этого им у меня никогда не отнять. Потом поднял глаза на бронзовых героев, не долго думая, надел фуражку и решил не отдавать ее ни при каких обстоятельствах.
Йосип зашел в вагон и в последний раз спустил тормоза. Дорога пришла в движение, и он погрузился в туман, откуда ему навстречу уже скоро вынырнула другая кабина. Он обернулся и стал смотреть вслед пустому поднимающемуся вагону, пока мембрана из тумана не скрыла его из виду.
Впервые за двадцать лет можно было не думать о том, кто пополнит резервуар этого вагона.
Вернув Йосипу деньги, Андрей испытал облегчение. А добавив еще тысячу динаров сверху, даже сумел сделать доброе дело и теперь чувствовал себя вправе ходить к Тудманам в гости. Только вот Катарина уже так не радовалась. Девочки в ее возрасте быстро меняются, становясь капризными, как принцесса Монако Стефания — когда-то идеальная, теперь она водила шашни с телохранителями. Катарина закрывалась в своей комнате, откуда орала поп-музыка, и совершенно не интересовалась пазлами. Еще Андрея расстраивало то, что Лайка почти перестала его узнавать. Казалось, она совершенно забыла, что он спас ей жизнь, и даже ленилась встать. Тудмана, к которому Андрей, собственно, и приходил, почти никогда не было дома. Зато его жена сидела дома всегда, и ее поведение становилось все более странным.
— Тудмана здесь нет, — заявляла она. — Он где-то. Тудман всегда где-то. Он думает, что где-то лучше.
Одним этим странным и упрямым «где-то», совершенно не вязавшимся с ее обычной речью, дело не ограничивалось.
— Знаешь, как я встречаю его каждый вечер еще с самой нашей первой брачной ночи? Рассказать тебе, большой гренадер? — И чтобы Андрей не успел возразить, она тут же продолжила: — Я встречаю его так, как учили наши матери, как велит традиция. Задрав юбку спереди и засунув подол за пояс. В одной руке бокал вина, в другой — миска оливок. И с плетью в зубах. Это означает: ты — мой господин, я предлагаю тебе утолить голод и жажду, возьми меня, бей меня, делай со мной что хочешь. Так я поступаю каждый вечер, уже на протяжении
— Зайду я лучше через пару дней, — ретировался Андрей.
Из детской гремела «New Kids on the Block». Любица затушила окурок о пепельницу, положила руку Андрею на плечо и доверительно прошептала:
— Ты меня знаешь как приличную замужнюю женщину, Андрей. Всегда заботливую, всегда спокойную. Ты хоть представляешь себе, насколько мне бывает одиноко?
Слово «спокойная» совершенно с ней не вязалось, и Андрей недоумевал, откуда она это взяла. Хотелось поскорее исчезнуть.
— До скорого, — попрощался он и облегченно выдохнул, когда она не стала его задерживать.
Они сидели за кухонным столом в квартире Андрея на цокольном этаже. Перед ними лежала стопка запакованных календарей с фотографиями бабочек.
— Я потерял работу, — сообщил Андрей.
— Из-за чего? — удивился Йосип.
— Почты больше нет, — ответил Андрей. — Белград изолирует нас от остального мира.
Хорватия объявила независимость и тем самым вступила в войну с фактически сербской Югославией. Дубровник, Вуковар, Задар, Госпич и несколько других городов подверглись нападению. Не имевшие собственной армии хорваты могли распоряжаться только вооруженной полицией, а этого было недостаточно. ООН держалась в стороне.
— И как теперь жить дальше?
Андрей пожал плечами:
Понятия не имею. Может, умереть за отечество?
— Глупая затея, мой мальчик. Мужчины нужны родине живыми, а не мертвыми. Чай остался?
— Заварю новый, — сказал Андрей.
— Послушай, мы в одной лодке. Оба без работы. Ты помог мне, теперь я помогу тебе. Давай одолжу тебе денег, — предложил Йосип.
— Одолжишь мне? — рассмеялся Андрей. — Перестань. Я еще должен дать тебе четыре тысячи динаров на погашение долга.
— Знаю. Но если ты и правда окажешься в тяжелой ситуации…
— Это смешно, Йосип. Так нельзя. Это странно.
— Я хочу помочь тебе и в помощи не нуждаюсь. А что у тебя с пенсией?
— Уже два месяца не получаю, — признался Тудман.
— Вот именно. Черт, пакетики закончились.
— Завари по второму разу, — предложил Йосип. — Так тоже вкусно.
Югославский флот блокировал все хорватские порты и их городок тоже. Хотя рыбная ловля сейчас была важнее, чем когда-либо, никто не решался выходить в море дальше чем на несколько сотен метров. Ходили рассказы о частных лодках, попавших под обстрел близ Карлобага то ли в качестве устрашения, то ли как учебная цель, и поскольку все прекрасно помнили нападение на моряков-новобранцев, от этих серых монстров, патрулировавших горизонт, лучше было держаться подальше. Низколетящие МИГи проносились над городком в сторону Задара или Дубровника. Их собственные импровизированные воздушные силы имели в своем распоряжении только несколько переделанных «Антоновых», которые в мирное время использовали для борьбы с лесными пожарами.
Шло формирование новых военных отрядов с громкими названиями вроде «Быки» или «Орлы», но состояло в них не более тридцати человек.
Городок пока оставался в стороне, но все знали, что приход к ним войны был лишь вопросом времени. И ждет их не оккупация, как когда-то при немцах. Этот враг хочет выгнать их навсегда. Неприметная белокурая дева Адриатика ждала, когда над ней надругаются.
Все менялось буквально на глазах. Те, у кого еще вчера была работа, сегодня уже сидели без денег, полки в магазинах постепенно пустели, почтовое сообщение прекратилось, мусор больше не вывозили, автобусы не ходили, туристы не приезжали.