Пепел и пыль
Шрифт:
— Круто.
Я заставляю себя останавливаться на каждой из страниц и обязательно произносить что-нибудь: замечание или вопрос. Мне хочется, чтобы Марк почувствовал — несмотря на состояние, он всё ещё может приносить пользу.
— Гардарика очень красивая, когда зацветает. Причём, знаешь, что интересно? Она это делает только зимой.
— Здорово.
Марк слабо улыбается и кивает. Замечаю, как на мгновение меняется выражение его лица. Того самого, которое светилось добротой в нашу первую встречу. Того самого, которое теперь серее здешних туч.
Закрываю книгу, заложив пальцем нужную страницу. Помимо нас
Видимо, ведьма одна из тех, кто отдавать столицу без боя не собирался.
Я наконец решаюсь завести разговор, о котором думала всё время, но Марк выступает на опережение:
— Не стоит.
— О чём ты?
— О том, что ты наверняка рано или поздно захочешь поблагодарить меня. Тебе кажется, что ты передо мной в долгу, но это не так…
— Марк, — я качаю головой. Его ладони остались целы, поэтому я сжимаю его пальцы, не боясь причинить боль. — Спасибо.
— Слава…
— Спасибо, что спас Лию.
— Я сделал то, что должен был.
— Нет, — я качаю головой. — Конечно, все эти клятвы и обязательства не пустой звук, но у тебя был выбор. Вот, во что я верю.
Кто-то в комнате тяжко вздыхает.
— Как думаешь, — произносит Марк, неожиданно понижая голос до шёпота. — Теперь мои шансы покорить её сердце хоть немного выросли?
Смотрю на него и не могу сдержать улыбки, но горло щекочут слёзы. Уже не уверена, что сама не захочу убить Лию, если она причинит Марку боль.
Точнее, когда она это сделает…
— Так, значит, вы все остаётесь? — внезапно спрашивает Марк уже без былого веселья в голосе.
Он знает, что идея не из лучших, и прекрасно понимает, чья именно в этом вина. Только вот все мы смотрим на это по-разному. Он сам видит трагедию. Бен — необходимость. У Вани научный интерес, у Нины лишь часть повседневной работы. Для меня же это возможность; я чувствую её под кожей сотнями иголок, она оседает где-то в груди в виде восторга, смешанного с адреналином и страхом. Так тело реагирует на придуманный план. Пусть он и состоит всего из пары пунктов: вылечить Марка, в ответ на добродушие главы фениксов постараться всеми силами защитить Огненные земли от следующих нападений, найти Нити Времени раньше подражателя — я знаю, как сложно будет его выполнить.
Уверенно киваю в ответ на вопрос Марка и чуть сильнее сжимаю его ладонь. Затем отстраняюсь, открываю книгу на заложенной странице. Раздел «Плодовые растения».
— Итак, — приподнимаю книгу, чтобы Марку было видно. — Где здесь эти фрукты, из которых делают сладко-солёные пирожки? Бен сегодня, вероятно, продал чью-то почку за один такой. А попробовать не дал: запихнул весь пирожок разом в свой огромный рот.
Марк улыбается, и в этот раз от его улыбки отдаёт привычным теплом. Я делаю для себя пометку: побольше говорить о Бене, потому что от этого Марку, похоже, легче.
— Не буду врать, — Марк хмурит брови. — Не знаю, как он называется…
— Что? — делаю удивление как можно более наигранным. — Не знаешь?
Марк хмыкает. Тут же сильно
— Но помню, как выглядит, — спустя какое-то время произносит он. — Как персик, только крупнее. И такого бледно-розового цвета.
Я листаю страницы до тех пор, пока Марк не говорит остановиться. Почти сразу он начинает свой рассказ, и я слушаю внимательно, пока не чувствую на себе чужой взгляд. Поднимаю глаза и вижу, что Марку, оказывается, с интересом внимаю не только я, но и мальчишка лет семи, лежащий на одном койка-месте с похожей на него женщиной. Она гладит его по волосам и всё время проверяет, не сдвигается ли одеяло, которым её сын укрыт до самого подбородка, несмотря на жару как в помещении, так и на улице.
Снова гляжу на Марка. Замечаю, что иногда его плечи несильно вздрагивают. Возможно, это импульс самого тела, а может и желание, — но невозможность, — сопроводить свой монолог жестами.
— Извини…
Не сразу понимаю, что голос принадлежит не Марку, потому что кроме него уже достаточное время в комнате никто не разговаривает. Замечаю краем глаза тень, оборачиваюсь. Это Лукас. В его руках металлическая посуда с окровавленными бинтами и ватой.
— А?
— Я закончил, поэтому, если хочешь, могу заняться твоей шеей, — произносит он. — И затылком.
— Я в порядке, спасибо.
— Нет, она не в порядке, — вмешивается Марк. — Лукас, пожалуйста, будь так любезен.
Феникс кивает, однако ничего не делает. Я, вздыхая, сдаюсь. Перекидываю волосы на одно плечо, подставляя сначала то, что осталось после встречи с химерой.
— Бен сказал, что тебя спасла Магдалена, — говорит Марк.
— Ага. Они с Ниной были очень удивлены этим фактом.
— Ну, она вроде бы как не герой. Ты же слышала о том, что ей удалось обокрасть Дмитрия?
Пальцы Лукаса очень горячие, а осторожные прикосновения напоминают разряды тока.
— Наверное, это не хило ударило по его достоинству, — хмыкаю я.
— Он больше беспокоился об артефакте, что ей достался. Конечно, при всей своей… нелюбви к закону… Магдалена не убивает тех, кто не переходит ей дорогу. И всё-таки она преступница.
Мазь, которую Лукас наносит на рану, пахнет сладостью.
— Было бы неплохо узнать, что у неё на уме, — продолжает Марк. — И зачем она здесь.
— Магдалена оказалась не очень разговорчивой, и при следующей встрече, говоря метафорически, обещала оставить меня без штанов.
Лукас обводит контур пластыря пальцем, плотнее его закрепляя. Я перекидываю волосы за спину.
— Теперь затылок, — говорит он.
Его голос совсем не меняется: такой же ровный, спокойный, монотонный. Если бы я не видела его своими глазами, то подумала бы, что слышу запись. Не хватает только механического треска.
— Мы справимся, — вдруг произношу я.
Не могу глянуть на Марка, потому что Лукас придерживает мою голову одной рукой, фиксируя положение, а пальцы второй запуская мне в волосы, чтобы проверить ссадину. Поэтому останавливаю взгляд на мальчике-фениксе. Он совсем ещё ребёнок даже по здешним меркам. Я хорошо помню Даню в таком возрасте: шкодливый маленький гиперактивный засранец со страстью к надоеданию мне и к разрисовыванию обоев в квартире. Но Даню мы с мамой, несмотря ни на что, любили, и Дане не нужно было смотреть, как рушится его жизнь и как умирают от рук монстров его знакомые.