Пепел на ладонях
Шрифт:
Мы решили двигаться дальше. Оставаться в городе слишком опасно, и еды почти не осталось. Я сунул в рюкзак пару банок консервов, несколько бутылок воды и фонарь, который, к счастью, ещё работает. Эми идёт молча, с потухшим взглядом. Я не знаю, как её поддержать, как заставить поверить, что всё ещё может наладиться. Но когда вокруг только смерть и разруха, трудно найти нужные слова.
Дорога покрыта толстым слоем пепла, и каждый шаг словно утопает в нём. Наши ботинки уже давно не справляются. Ноги промокают от крови, когда пепел забивался в носки. Дышать через шарфы и тряпки
Иногда мне кажется, что я слышу, как кто-то идёт позади нас, но может это просто ветер. Мы движемся на северо-восток, к Миннесоте. Там, возможно, ещё есть шанс найти убежище или хотя бы еду. Но чем дальше мы двигаемся, тем больше я сомневаюсь, что нас там что-то ждёт хорошее.
18:32
Мы нашли старую ферму, заброшенную, как и все другие места на нашем пути. В сарае валялись пустые мешки для зерна и несколько ржавых инструментов. Прямо перед домом колодец. Я попробовал достать воды, но она пахнет серой. Возможно, от пепла, который проникает даже в почву. Пить её нельзя. Мы с Эми сидим возле окна, и я смотрю на серое небо.
Эми наконец заговорила. Тихо, почти шёпотом. Она сказала, что не может больше. Что всё напрасно. Я хочу её обнять, но она отстраняется, словно боится прикосновений. Мы оба понимаем, что впереди нас ждёт только неизвестность, и шансов на выживание всё меньше.
Иногда я представляю, что сейчас происходит в мире. Как в других странах, на других континентах? Может, там всё так же плохо? А может, где-то ещё есть солнечный свет, чистая вода и еда. Но эти мысли кажутся нереальными, как далёкая мечта, которую уже не достанешь.
Мы останемся на ферме на ночь. Завтра попробуем продолжить путь. Если силы позволят.
День пятнадцатый после извержения.
Утро.
11:45
Эми, кажется, не спала всю ночь. Она лежала рядом, но её дыхание было тяжёлым. Она иногда всхлипывала, хотя и не плакала. Я сам иногда проваливался в сон, а потом просыпался. Утром всё тело ломило, кожа стянулась и зудит, как будто всё время обжигает легкий ветерок. Пепел за стенами фермы продолжает падать. Мы почти не разговариваем. Я не знаю, что сказать. Она замкнулась в себе, и это пугает меня больше всего.
Но сегодня звуки изменились. Сквозь монотонный шелест оседающего пепла и капли кислотного дождя я услышал что-то новое. Мотор. Это был мощный, низкий рёв, и он быстро приближался.
Я вскочил, окликнул Эми, но она не отреагировала. Её взгляд был пустым, как будто она смотрела сквозь стены, в пустоту. Я выбежал на крыльцо, как раз когда огромный «Хамви» остановился на нашем заброшенном дворе. Трое военных, в пыльно-зелёной форме, вышли из машины, их лица были закрыты масками. Они оглядели дом, а потом направились ко мне. Сначала внутри мелькнула надежда на помощь.
12:20
Они зашли в дом. Мне нечего было им предложить. Консервы закончились, а вода на дне. Тем не менее, нехорошее чувство было внутри. Мне ещё помнилась история с Джеком.
Один из них осматривал комнаты, второй стоял у двери, а третий, старший по званию, присел за столом. Мы обменялись дежурными фразами. Они сказали, что патрулируют территорию, собирая выживших. Вроде как держат путь на север, в Миннесоту, но сами не знают, есть ли там что-то живое.
Сначала они казались дружелюбными. Спросили, как давно мы здесь, есть ли у нас запасы. Я, в свою очередь, попытался узнать, знают ли они новости о других городах, что дальше будет с климатом, но в ответ услышал лишь уклончивое: «Ситуация сложная».
Потом их взгляд упал на Эми. Она сидела на скрипучем диване, притянув к себе ноги, обняв их руками, и старалась не смотреть на них. Я заметил, как их взгляды стали меняться. Старшего словно подменили. Его голос стал ниже, он подошёл к ней слишком близко, протянув руку, чтобы коснуться её плеча. Потом его лапа переместилась на грудь.
— Эй! — закричал я.
— Стой и не двигайся, — посоветовал самый молодой среди них.
— Что вы делаете?
— Потом, может быть, получите немного еды и воды, — ухмыльнулся другой, явный испанец.
— Не смей…
Один из них схватил меня за грудки и грубо отшвырнул к стене. Моя голова ударилась о шкаф, и всё поплыло перед глазами, когда приклад автомата врезался мне в живот. Я видел, как они склонились к Эми, слышал её крик и хриплый кашель, когда её растянули на кровати, начиная срывать одежду.
— Не дёргайся, — посоветовал самый старший. — Поверь, ты даже получишь удовольствие.
Внутри меня что-то взорвалось. Я не помню, как это произошло, но я сорвался с места, схватил первое, что попалось под руку, полено от камина, и ударил одного из них по голове. Он рухнул мгновенно, а я, не давая себе времени на раздумья, схватил его автомат.
Дальше всё было как в тумане. Я выстрелил, и второй солдат осел на пол. Старший успел повернуться со спущенными штанами, но я нажал на спуск. Всё произошло за несколько секунд, но для меня это длилось целую вечность.
Когда всё закончилось, в доме стояла мёртвая тишина. Эми сидела на полу, рыдая и кашляя. Её лицо было искажено ужасом. Я подошёл к ней, но она оттолкнула меня, запахивая рубашку с оторванными пуговицами на груди. Я не знаю, кого она больше боялась в тот миг, их или меня.
19:00
Мы сидели в полной тишине. Эми не говорила ни слова с тех пор, как я добил последнего из них. Я пытался что-то сказать, но слова застревали в горле.
Я осмотрел их машину. В «Хамви» имелась еда и питьевая вода. Это, конечно, спасение, но ощущение, что теперь мы на прицеле у кого-то другого, не покидало меня. Я постоянно оглядывался через плечо, ожидая, что вот-вот появится кто-то ещё. Возможно, у них есть другие патрули, и они скоро поймут, что их люди не вернулись.