Пепел. Бездна. Часть 2

Энжел Людмила

– Джей, пожалуйста, я не хочу здесь, тут холодно и грязно, а вдруг кто-нибудь увидит? – его голос срывается от страха. Я сдавливаю ему горло немеющими руками, злоба переполняет меня, ещё мгновение, и я готов придушить его.

– Заткнись! Заткнись, только один звук, и я тебе врежу, ей-Богу, разобью твоё прекрасное личико! Будешь тут валяться и глотать слёзы с кровью!

Я разворачиваю его к стене лицом, он уже весь дрожит, всем телом, но слушается. Это самый крутой секс за последнее время: алкоголь, дождь, холод, ненависть, ярость, его дрожь. На мгновения я понимаю, что жестоко обхожусь с ним. Он сжимается, вздрагивает от каждого движения, иногда приглушенно постанывает от боли, и это заводит меня ещё сильнее. Я будто зверь, я уже не я. В какой-то момент, Ники, обессилив, падает в лужу, выскальзывая из моих смертельных объятий. Это не останавливает меня, это ещё сильнее заводит. Я бросаюсь на него, вдавливая в грязь, хватая за скользкие волосы. Я не знаю, сколько длится истязание, но я с таким кайфом осознаю, что уже кончил. Поднимаюсь на ноги и застёгиваю штаны, Ники лежит

в луже неподвижно. Я понимаю, что ему больно, понимаю, что у него нет сил встать, но он меня бесит. Я готов прикончить его здесь и сейчас, чтобы он больше не лез в мою жизнь! Я сам боюсь этих мыслей, поэтому спешно ухожу, оставив его там лежать под дождём в грязи. Я всё ещё пьян, сажусь на свой мотоцикл, даже не подумав, что у меня могут быть неприятности, я попросту могу разбиться, но мне плевать. Дождь хлещет мне в лицо, ветер рвёт волосы. Я так зол на этого придурка. Что он о себе возомнил? Что может влезать в мою жизнь, когда ему будет угодно? Что он имеет право портить мне вечер? Возможно ли, что он не понимает, что делает? Но он не ребёнок! В его возрасте у меня уже были отношения с парнем, и мы себя так не вели, мы прятались, но я так же преследовал Эвана, хотел, чтобы он был только со мной. Я начинаю приходить в себя, и меня бесит ещё одна мысль. Мне, вдруг, совершенно неожиданно, становится жаль его. Я бросил его там, лежать в луже, под ледяными потоками воды. А если кто-то найдёт его, прежде чем он успеет уйти? Если кто-то захочет избить его или ограбить? Да, что уж у него взять-то? А если его найдут со спущенными джинсами? Никто не любит педиков, даже таких молодых. Ему вломят, если не убьют, переломают кости. Я, проклиная всё на свете, поворачиваю назад. Еду по тёмной улице и обнаруживаю его бредущим по противоположной стороне, он ёжится от холода. Я задумываюсь на пару секунд, это тот момент, когда я решаю, кем мне быть: человеком или бездушной тварью. Я готов быть тварью, но вся моя сущность сопротивляется. Тихо подъезжаю к нему.

– Ники.

Он поднимает голову и смотрит на меня таким пронзительным несчастным взглядом, что я тут же превращаюсь из зверя в человека.

– Твою мать, - я слезаю с мотоцикла и обнимаю его. Он тихо всхлипывает. Что со мной? За что я так с ним? Я мог просто уехать, не трогать, не издеваться.… Возненавидит ли он меня за это? Мне бы так этого хотелось. Меня нельзя любить, нельзя скучать по мне, я в любой момент, словно оборотень, перевоплощаюсь в адское существо, готовое причинять боль всем на своём пути. На что я так разозлился? Мне не дала девушка по имени Энн? Но при чём здесь он? Она и так не собиралась этого делать. Я чувствую себя виноватым, это гнетёт меня. Я ненавижу это чувство,… ненавижу быть человеком…

32.

Я больше трёх недель пролежал в больнице. За это время я успел окончательно устать от своей матери и её заботы, а так же задуматься над тем, откуда мне взять денег? Есть у меня один план, но он очень рискованный. Я знаю, где у моего отца лежат наличные, вернее у моего отца из прошлой жизни. Я запутался, кто я. С одной стороны я чётко понимаю, что я Эван Брайт, а с другой – во мне осталась какая-то часть сознания Стэнли Шелдона, поэтому я уже спокойно отзываюсь на его имя и воспринимаю, как должное, некоторые привычки и особенности. Например, теперь у меня большая недоделанная татуировка во всю спину, это крылья, тлеющие крылья, на которых обнажились кости и мышцы. Очень мило, нечего сказать, мне придётся её добивать. А ведь там работы не на один день. Я вспомнил, где у меня был пирсинг и всё вернул на место. Так же у меня ещё немного отрасли волосы, я жду, когда они достигнут нужной длины. Меня выписали, я сижу в своей комнате и судорожно соображаю, что мне делать дальше? Как оказалось, я поступил в колледж, сейчас август и мне скоро на занятия. Я понятия не имею, на кого я буду учиться, я не знаю, как учился в школе, не знаю, какие у меня были способности, но я вижу, что моё тело более натренировано, чем предыдущее, я занимался спортом. Это плохо, ненавижу спорт. Мать замечает перемены во мне, она старается с пониманием относиться к ним, но я вижу, что они её пугают. Ещё ужасно то, что мы живём довольно скромно, у меня нет отца, поэтому мать одна тянет все расходы. Оказывается, я подрабатывал разносчиком еды на заказ в китайской забегаловке, это меня напрягает. Я не хочу работать там. Я обрыл все ящики Шелдона, выяснил, что я недавно расстался с девчонкой, её фотографии у меня в тумбочке, у Стэна маловато денег припрятано, пара сотен баксов, и то, как я понимаю, он собирал их, чтобы доделать татуировку. Я намерен поехать в свой город и вынуть немного денег у отца, пока не знаю, как это будет. Просто сворую их или пойду на хитрость? Нехорошо обворовывать своего отца, но у меня же был дом, целый собственный дом, а теперь ничего нет! Я думаю, он не обеднеет от пары тысяч баксов. Без денег я ничего не могу. Мать аккуратно спрашивает меня о том, что я помню, а что нет, я делаю вид, что напуган и обескуражен тем, что никого не узнаю. На самом деле, я очень далеко мыслями от этого спокойного города, я там, где оставил ВСЁ! Пожалуй, мне придётся подзаработать ещё немного наличных, чтобы доделать татуировку и купить билет. Я не хочу в таком виде появляться в своём городе, я хочу быть красивым. Ещё мне нужна другая одежда, этот парень одевался не так, как я. Он любил более спортивный стиль, я нет. Сейчас я сижу за своим ноутбуком и ищу в интернете информацию о татуировщиках в этом городе, я не знаю того мастера, кто начинал мне её делать, и я не нашёл ни каких похожих номеров в телефоне Шелдона. А ещё, сегодня утром я мылся в душе и впервые за всё это время

подрочил. Это так странно, я давно не ощущал физических удовольствий, а ведь теперь я снова молодой и мне хочется секса, все мои мысли о сексе. Я так же с ужасом подумал о том, что Стэнли никогда не спал с парнями, он натурал. Как мне вести себя? Я не хочу притворятся, что я Стэнли, я буду собой. Я собираюсь выйти на работу завтра, посмотрим, что будет, подыскал себе другое место. В скайпе друзья Стэна зовут меня прогуляться, они давно его не видели, хотят расспросить, что и как, это уже настолько навязчиво, что мне придётся сегодня сходить к ним ненадолго. Я написал некому Митчеллу, что не помню его адрес, т.к. у меня амнезия. Им всем не терпится посмотреть на меня и проверить, правда ли я потерял память? Я спокоен, хотя не могу скрывать, что подобный интерес ко мне, как к экспонату, меня напрягает…

33.

Меня зовут Винсент Лоретта, я выставил дом на продажу и решил уехать жить на побережье. У меня не так много денег, но, думаю, мне хватит на нормальный дом и поддержанную машину. Я хочу успокоения, кошмары стали сильнее, реальнее. Я хожу в церковь, я много молюсь, но ничего не помогает. Что это? Почему оно преследует меня? Сколько можно повторять, что я сожалею о своём прошлом? С этим пора заканчивать, я хочу тихой жизни на берегу, с кричащими чайками и морским бризом. Я уже упаковал все вещи и живу фактически на одном диване перед телевизором. Я стал задумываться о семье, это хороший знак. Вчера приходили первые покупатели, вроде их всё устроило, надеюсь, они всё-таки решат купить его. В дверь кто-то настойчиво звонит, и я уже в предвкушении их ответа. Поднимаюсь, иду открывать. И тут же замираю на пороге. Я бы мог не узнать его, прошло немало времени, да и он сильно изменился: исхудал, загорел и отрастил бороду. Но будто весь ужас прошлого вернулся и встал передо мной, я вижу своё отражение в его солнечных очках, я бледен и напуган, по крайней мере, так выгляжу.

– Не ожидал меня увидеть, братишка? – он улыбается, а я вижу зияющие дыры в некоторых местах, у него не хватает зубов.

– Лиам? Какого хрена? Как ты…

– Выбрался? – он делает шаг внутрь, и я инстинктивно отступаю, вижу, что он безумен. Ривен снимает очки и цепляет их за горловину футболки, и тут я замечаю, что вся эта светло-голубая футболка испачкана бурыми пятнами, это кровь! Определённо кровь, причём очень старая, - Видишь ли, Винс, пока я сидел там, в психушке, ты тут неплохо обустроился.

– Я не знал, что ты в больнице.

– Ах, да, конечно, откуда тебе было знать, что я туда попал? Извини, братишка. Я не держу на тебя зла, после того провального дела мы как-то перестали общаться, и я всё думал, в чём же причина? Может, мой старый приятель, Винс, презирает меня за что-то? Может, я недостаточно хорош, чтобы быть его другом?

– Дело не в этом, просто я завязал и решил изменить свою жизнь.

Он хрипло посмеивается, прикусывая сигарету, которую вытащил из пачки.

– Да, да, изменить жизнь, понимаю, искупить грехи, начать всё заново, и как? – Он выдыхает дым мне в лицо.
– Получилось?

– Лиам, я уже много лет ничем таким не занимаюсь, зря ты пришёл ко мне.

– Видишь ли, Винс, ты не поверишь, но мне некуда идти. Буквально чуть больше месяца назад, я сбежал из психушки. О, этот долгий месяц, что я жил, скитаясь по помойкам и притонам. Пришлось тут убить несколько идиотов, ну, знаешь, денег там не было, сигарет, выпивки. Всё, как мы любим, Винс, всё, как в старые добрые времена, когда мы смеялись над пошлыми шутками Рона Свировски, дымили, как паровозы, выбивали долги из разного отребья и трахали первоклассных тёлок. Я даже машину нашу помню, всю в банках и окурках, а запах? – он делает глубокий вдох, закрывая глаза, - Его невозможно забыть, запах крови на наших битах и костетах, смешанный с дешёвым пойлом и ароматом потных девиц. Это были мы, Винс, мы настоящие! Мужики, которых боялись все! Куда это ушло, братишка? Почему так вышло, что ты стал занудной старой задницей, а я остался там?

– Лиам, это был неверный путь, тупиковый, я был плохим человеком, признаю, теперь я другой, пытаюсь быть другим, я хочу спокойной жизни. Если тебе нужны деньги, я тебе дам, у меня нет много, но я дам столько, сколько будет нужно, - я чувствую это напряжение, оно витает в воздухе, он не просто так пришёл сюда, он опасен.

– Винс, Винс, Винс, - он деловито описывает круг по моей гостиной, ловко лавируя между коробок, - Ты думаешь, что сумеешь замолить переломанные носы и кости? Возможно, а помнишь того парнишку, которого мы убили, этого сладкого пидорка? Его смерть ты тоже замаливаешь? Я думал, все педики попадают в ад!

– Я не хотел никого убивать!

– Я тоже, Винс, ты не представляешь, я тоже не хотел его убивать, он же это сделал сам. Хотя нет, что кривить душой, хотел, но, насколько я помню, нам обещали кучу денег, поэтому я был бы полнейшими дебилом, если бы замочил его!

– Ты же замучил его, у него и выбора-то не было.

Ривен садится на диван, и жестикулирует рукой с зажженной сигаретой, указывая на меня.

– А вот тут ты прав, это было отлично! Ненавижу пидоров, как он кричал, как он плакал, ты помнишь? Помнишь его мольбы?

– Перестань!

– Что такое, Винс? Мы вместе убили его, или ты забыл, как он хотел сбежать, а ты подловил его? Забыл, как он наткнулся на тебя и прижался, будто ты последняя надежда? Что ты сделал, Винс? Ты защитил его? Отпустил? Попросил меня больше не издеваться? Нееет, братишка, ты с удовольствием толкнул его обратно в мои руки, всего окровавленного и бледного от ужаса. Ты его так же ненавидел. Так что давай тут не будем про «хотел, не хотел»! Ты так же этого желал, просто тебе было удобно, что кто-то другой его режет, а не ты. Правда?