Пепел. Бездна. Часть 2
Шрифт:
43.
Я Лиам Ривен. Несколько дней назад я купил маленькую квартирку на окраине этого городка. Он мне очень нравится своей тишиной и спокойствием. Я продал дом Винса, выдав себя за него. Это было не так сложно. Продал и все его вещи, которые только смог. Денег не так много, но мне хватило. Так же вчера я убил одну девку, которая в бессознательно-пьяном состоянии клеилась ко мне в клубе. У неё при себе оказались только кредитки, из налички всего пара сотен баксов, не густо. Её труп всю ночь пролежал в ванной, я долго думал, в какое время его лучше расчленить, вынести и закопать, но так и не придумав, накрыл пакетом для мусора и пошёл перекусить. В холодильнике у меня пусто, кроме позавчерашней коробки с китайской лапшой, там ничего нет. И, о, да, это была потрясающая ночь. Я сидел в той забегаловке и жевал свой бургер с маринованными острыми огурчиками и кислым соусом, когда рядом присел он. Такая милая педошлюха, с кошачьим ушами на голове и накрашенными глазами. Я почувствовал прилив энергии гнева, я знал, что хочу сделать: засунуть ему пальцы в рот и заставить задыхаться, истекая слюной. Мне кажется, этот педик был под чем-то, иначе я не знаю, зачем он сел рядом и заговорил со мной. Купил ему пива, что ж, одним трупом в
– Как тебя зовут?
– Стэнли.
Я склонился над ним и засунул язык ему в рот как можно глубже. Мне показалось, что на вкус он был приторный, как засахаренный мёд, но оторваться от него было невозможно. Я сорвал с него кофту и футболку. У него была перебинтована рука. Я размотал её. Раны были совсем свежие, из некоторых ещё сочилась кровь. Сплошное месиво из беспорядочных порезов, сверкающее зияющими раскрытыми ртами ран и запёкшейся кровью, я с упоением вгрызся в него, глотая свежую солёную кровь. Я знал, что он закричит, завопит от адской боли. И тогда, я свяжу ему руки ремнём и буду сношать, как животное, а потом перережу горло. Но, он застонал, и я опешил. За столько лет истязаний шавок, впервые испытал шок. Он стонал от того, что я вгрызался в мясо его ран, рвал кожу и пил кровь. Я отстранился и посмотрел на него. Красивый, как девочка, с приоткрытым ртом и блестящими глазами, он так возбуждённо дышал, так манил сожрать его заживо, изрезать и растерзать. И это была моя ночь, самая сладкая, самая настоящая! Я не связывал его, потому что он не сопротивлялся, подчиняясь любой моей прихоти, любому желанию, вторя моей слепой ярости. Я грубо трахал его, как последнюю шлюху, плевал, обзывал, рвал волосы и прижигал сигареты. Да, будь я проклят, но ему это нравилось! Хотя, в какой-то момент он потерял сознание, но потом снова пришёл в себя. Бледный, красивый, растрёпанный, мне было мало этой плоти, мало его боли, мало крови… Мне казалось, что он не выдержит, что его исхудавшее тело сломается пополам, что при очередном моём укусе он вздрогнет и отдёрнет руку, что вот-вот должен настать предел его возможностей. Но Стэнли не сопротивлялся, шептал своим жарким дыханием: “Ещё!” и утыкался в мою потную накаченную грудь, стискивая тонкие холодные пальцы на моих мышцах. И когда я кончил, пришло время убить его, задушить или вспороть горло, он лежал смирно и смотрел на меня своими огромными глянцевыми глазами, словно зная, что я хочу сделать. Я достал из тумбочки нож, даже не скрываясь и не таясь, а он не изменился в лице, просто улыбался уголками губ, как чёртов бездушный манекен. Я хотел вспороть его от промежности до самого горла, как тушу свиньи, выпустить кишки и сожрать сердце, в своем смертельном замахе ярко нарисовал его вскрытое тело на кровати. Но в последний момент не нанёс удар. Слишком хорошо мне было, слишком странно и не как всегда, я властвовал, но впервые мне не сопротивлялись, я причинял ужасную боль, а он просил ещё, прижимаясь и полностью отдаваясь мне. Я кинул нож на пол и почувствовал невероятное облегчение. Наверное, я и впрямь безумен, раз не убил его, этого мерзкого педика с накрашенными глазами. Он, как никто другой, заслуживал смерти, но я решил иначе. И вот сейчас пять утра, а я смотрю в потолок на танцующие тени от веток деревьев, а он мирно спит на моём плече. Я залит его кровью, но меня это не бесит, он тёплый, он живой, но меня впервые не раздражает это. Пожалуй, я тоже усну, возможно, я убью его завтра, а, может, оставлю жить…
44.
Тусклый свет мёртвого солнца пробивается сквозь жалюзи обжигающими пыльными лучами. Я открываю глаза, у меня жар, я чувствую, как ломит всё тело. Не могу разжать пальцы на левой руке, она онемела до полного бесчувствия. Я ли это? Моё ли это тело? Нет, не моё, это тело Стэнли, но пока я в нём, я чувствую эту ужасную боль. Вчера мне показалось, что я мёртв, что это всё сон, и он просто вернулся в мой воспалённый мозг. Было ли мне страшно? Нет. Но была боль, всепоглощающая и ноющая, от неё невозможно скрыться. Лиам разгрызал мою кожу, впивался зубами в губы, и вырывал пряди волос. Мне показалось, что я смотрю на всё со стороны, просто стою безучастно у пыльного зеркала и наблюдаю, как зверь намеренно мучительно убивает меня. Всё было почти, как в тот раз, за исключением одного: тогда я очень хотел жить, а сейчас мне было всё равно. В его глазах не было ничего, кроме гнева и возбуждения. Он занимался сексом не с человеком, он заранее принимал меня за труп. Я понимал, что не могу отвлекаться на боль, если бы я вскрикнул, вздрогнул или оттолкнул его, зверь перерезал бы мне горло, хладнокровно и безжалостно, а потом продолжил издеваться над остывающим телом. У него нет жалости, и я знаю, почему он всё-таки не убил меня. Я показался ему странным, потому что не вырывался и не пытался кричать. Я смотрел на него, как на человека, а не как на маньяка, я заставил его поверить в то, что полностью подчиняюсь его воле, и что мне это нравится. В какой-то момент боль превысила все возможные пределы, и я не заметил, как потерял сознание. Это были самые хорошие несколько минут за эту ночь, не смотря на жуткую тошноту, я был где-то за пределами физической боли, но потом вернулся в реальность. Казалось, что я умираю, что кровь слишком сильно хлещет из рваных и резаных ран, что ожоги от сигарет, которые он постоянно курил, выдыхая дым прямо мне в рот, до самого мяса прожгли мне кожу. Силы так стремительно покидали меня, я посмотрел в его мутные глаза, он ждал этого момента, ждал, когда я попрошу пощады, он знал, что я просто человек, никто не в силах вынести подобное. Он склонился ниже, дыша мне в лицо перегаром, не отрывая взгляда, я понимал, что могу умереть, любое неловкое движение, любой намёк на то, что мне больно, и он свернёт мне шею. Я собрал все силы, старательно удерживая себя в сознании, и глядя прямо на него, и прошептал: “Ещё”. Его зрачки сузились, как у ночного монстра, попавшего в луч фонаря, зубы оскалились в неком подобии улыбки.
– Тебе нравится?
Но я уже не мог говорить, поэтому уткнулся в него, сжимая немеющими пальцами мышцы на его огромных руках. Это смерть, сама смерть была рядом. Я думал мне будет страшно, думал, что всплывут в памяти те дни, когда
Пережив эту ночь, я просто обязан сделать всё, чтобы мой убийца получил всё с полна, я обязан не умереть, прежде, чем он захлебнётся собственной кровью…
Мне очень хочется пить, медленно сползаю на пол. Тело неохотно слушается меня, отзываясь резкой болью и трескающимися ранами. Нахожу свои джинсы и с трудом натягиваю их на себя, они такие узкие, и так прилипают к полузасохшей крови. Держась за мебель, медленно передвигаюсь по комнате. Здесь душно и ужасно пахнет, как… “в морге” - подсказывают мои проснувшиеся голоса, спасибо, что вы со мной, без вас мне было бы страшно. Прохожу мимо ножа, подавляя соблазн поднять его, ещё не время, слишком рано. И захожу в ванну, мне надо воды. С белого края свисает женская рука, Боже, это мёртвая девушка, накрытая серым мусорным пакетом! В его ванной уже начавший распухать труп. Мне становится страшно, и я изо всех сил, подавляю в себе этот нахлынувший ужас и рвотные позывы. Закрываю глаза, включаю кран и жадно пью, какая же вкусная вода! Какая она холодная и сладкая! Отрываюсь и едва удерживаю застрявший в горле крик. В зеркале отражение Лиама, мускулистое загорелое тело, с волосатой грудью и густыми татуировками на плечах и руках, пустые глаза пожирают меня взглядом хищника.
– Что ты тут делаешь?
– в его голосе сквозит раздражение.
– После вчерашнего пива, хочется воды, - слава Богу, мой голос не дрожит.
Он смотрит на труп в ванной, я стараюсь не следовать за его взглядом.
– Сюда пока нельзя заходить.
– Не хотел тебя будить, больше не зайду.
И тут он кидается на меня, так же резко, как и возник в этом зеркале, и хватает за шею. Не паниковать, не паниковать, он ждёт моего страха.
– Хочешь продолжения?
О, нет, нет, только не это. Я не вынесу, он убьёт меня. Всё внутри меня сопротивляется, тому, что я собираюсь сказать.
– Конечно, - выдыхаю ему в перекошенное гневом лицо.
И он рывком стаскивает с меня джинсы, разворачивая к зеркалу. Меня жутко тошнит, слабость заставляет руки, которыми я опираюсь о раковину, дрожать. Я поджимаю губы и пытаюсь стонать, выходит очень неестественно, надеюсь, он этого не понимает. Чувствую угрожающие горячие потоки крови на внутренней стороне бедра. Только не думай, не думай, что с твоим телом, не представляй, что он делает, иначе у тебя начнётся паника, иначе тебе станет страшно! Это длится недолго, минут семь, не больше, но они такие мучительные, все мои раны саднит, жар нестерпимый, я обливаюсь потом. Кровь уже добралась до пальцев ног. Не думай, не думай! Он кончил, я определяю это по его сбивчивому дыханию, больше похожему на раскатистый рык. Лиам разворачивает меня к себе, засовывая два пальца и язык мне в рот, меня сейчас стошнит.
– Я хочу чтобы ты помылся, ты весь в крови, - зверь хрипит мне в лицо.
– Хорошо.
Он отпускает меня и уходит на кухню. Я с трудом соображаю, что мне делать? В ванне труп женщины, как мне отмыться от крови? Закрываю дверь и на мгновение чувствую себя в некой безопасности, пусть даже и с мёртвецом. Снимаю до конца джинсы и аккуратно встаю в ванну, мои ноги касаются холодного тела. Мне страшно, я даже дрожу. Включаю душ и начинаю смывать с себя все багровые разводы. Я отмыл всю засохшую кровь, но новая сочится изо всех ран, как мне её остановить, чем? Проскальзываю обратно в комнату как можно тише, там фактически ничего нет. Поднимаю с пола футболку и рву её на части, а так же нахожу свои бинты. Этого мало, но надо постараться. Заматываю все глубокие раны и сверху надеваю кофту с капюшоном. Почти чистый, почти… Меня пошатывает, я ведь так ничего не ел, а ещё потерял довольно много крови. Бреду на кухню, а сам ощущаю, как джинсы начинают прилипать ко мне.
– Будешь кофе? Больше нихрена нет!
– он двигает ко мне кружку, я пытаюсь пить, но обжигаюсь.
Мне надо сесть, но я всё испачкаю кровью. Лиам замечает, что я пью стоя.
– Расскажи мне, Стэн, кто ты и почему вчера пошёл со мной?
– Никто вообще, мне понравились твои руки.
– Никто? То есть, если я тебя убью, тебя не будут искать?
– Да.
– Ты странный, Стэн. Как тебе девушка в ванной?
– Холодная.
Он смеётся, хрипло и гулко, это хороший знак.
– Стэнли, а ты смелый малый, ты знаешь, я ненавижу пидоров…
– Я тоже.
Он снова смеётся, я с невозмутимым видом давлюсь этим горьким кофе.
– Ты мне нравишься всё больше и больше. А ещё шлюх, копов, демократов и всех этих толерантных тараканов и их детишек, не уважающих старших, и гадящих под моими окнами. Все эти шавки заслуживают смерти, все до единой! А ты убивал когда-нибудь, Стэн?
– Нет, но никогда не поздно начать.
– Да, да, никогда не поздно, в любой момент можно отрезать какому-нибудь зажравшемуся еврею язык, можно сожрать чью-то печень или откусить пол уха!