Перед рассветом
Шрифт:
Света протянула руку. Я посмотрел туда, куда она показывала, и увидел огромную кастрюлю. Та, опрокинутая, лежала на полу.
Я подошёл. Перевернул кастрюлю. Тронул пальцем остатки вязкой, липкой массы на дне и присвистнул.
— У-у, подруга. Как ты вообще жива-то до сих пор?
В кастрюле, судя по всему, находилось тесто. Когда-то. До того, как его обнаружила Света.
В посудине такого размера, навскидку, можно было бы сварить похлебку примерно на роту. А теста осталось — на самом донышке.
Хотя, справедливости
Кухарка, должно быть, тесто для булочек замешивает с вечера. А ранним утром приходит и начинает печь. Сегодня курсанты, похоже, останутся без сдобы.
— Сильно живот болит? — спросил у Светы я.
— Угу, — простонала она. — Что мне делать, Костя?
— Никогда больше не жрать сырое тесто, — проворчал я. — Но это — на будущее. А сейчас… Была бы ты человеком — сходил бы в клинику, попросил бы слабительное. А так — наверное, просто ждать, пока пройдёт. Метаболизм у тебя мощный, так что, думаю, постепенно само отпустит.
— Мета… что? — переспросила Света.
— Перевариваешь ты хорошо, — объяснил я. — Всё, до чего дотянешься… Ладно, отдыхай. Оклемаешься — возвращайся на чердак.
Я поставил кастрюлю на разделочный стол и развернулся, собираясь уходить.
— Костя… — Света изумленно захлопала глазами. — Ты, что же… Бросишь меня здесь?!
— Ну, сюда ты как-то добралась без моей помощи. Значит, и обратную дорогу осилишь.
— А вдруг меня найдут?!
— А вот об этом надо было раньше думать! До того, как приходить в столовую и лопать чужое тесто. Из которого, между прочим, должны были напечь плюшек на всю академию… А чего ты тут в следующий раз наешься, спрашивается? Да ещё кухарке из-за тебя попадёт.
— Костя, я больше не буду! — Света умоляюще вцепилась в мою руку. — Клянусь тебе, никогда больше не уйду без спроса! Обещаю всегда-всегда тебя слушаться — только не бросай меня. Пожалуйста!
— Государю императору — ура, — пискнул Джонатан.
Он уселся на пол рядом со Светой. И так же умоляюще, как она, посмотрел на меня.
— С тобой я ещё отдельно разберусь, — пригрозил я. — Твоя задача была — какая? Охранять! А ты что устроил?
Джонатан понуро опустил голову.
— Ладно, — я нагнулся.
Поднял Свету с пола и взвалил себе на плечи — так, что её голова свесилась с одной стороны, а ноги с другой.
— Спасибо, Костя, — благодарно пискнула Света. — Я так и знала, что ты меня не бросишь!
Отнеся Свету на чердак и пробравшись в свою комнату, я ухватился за верх перегородки. Подтянулся на руках и быстро, пока не заметил наставник, махнул через перегородку в комнату Мишеля.
Мишель безмятежно дрых. Я потряс его за плечо.
— Чего? — выслушав меня, заспанный Мишель захлопал глазами. — Что-что я должен сотворить?
— Сдобное тесто. Объём —
Мишель задумался.
— Не уверен. Кулинарная магия очень непростая. Стоит хоть чуть-чуть ошибиться, и рецептура будет безнадежно испорчена. Кроме того, фирменные рецепты серьёзных поваров, как правило, защищены патентами…
Я вздохнул:
— Мишель! Мне в хрен не уперлись фирменные рецепты. Всякие там секретные ингредиенты, и прочее. Всё, что нужно — большая кастрюля теста. Сделаешь?
— Ну… Попробую, — Мишель попытался натянуть на себя одеяло, чтобы снова улечься.
Я его остановил. Сунул в руки рубашку и штаны.
— Это надо сделать прямо сейчас. Одевайся.
Обычно в столовую я приходил одним из первых. Сегодня задержался — сначала заглянул на чердак, чтобы убедиться, что со Светой всё в порядке. В результате в столовой оказался, когда большая часть курсантов уже сидела на своих местах. Я тоже сел на свое место, между Анатолем и Мишелем.
— Ты как-то понуро выглядишь, друг мой, — заметил, обращаясь к Мишелю, Анатоль. — Бледен, круги под глазами…
Говоря это, Анатоль разломил пополам сдобную булочку и принялся намазывать на неё масло. Мишель следил за его движениями завороженно, как кролик за удавом.
— Неужели Аполлинария Андреевна оказалась настолько требовательной в любви?
— Что? — При имени Аполлинарии Андреевны Мишель встрепенулся. — О чём ты?
Анатоль фыркнул и покачал головой. Откусил от булочки. Мишель снова замер, глядя на него.
И в ту же секунду со стола, где сидели чёрные маги, послышалось:
— Булочки сегодня какие-то странные, господа. Не находите?
Кто это произнёс, я не заметил. А подхватил Юсупов:
— Да, я тоже обратил внимание. Действительно, очень странные.
— Видимо, изменили рецептуру…
— Возмутительно! — объявила Волкова — чёрный маг, одна из верных приспешниц Юсупова. — Нас обязаны были предупредить об этом! — она демонстративно оттолкнула от себя булочку.
В дверях кухни показалась дородная женщина, в поварском халате и колпаке. Замерла на пороге — ни жива ни мертва. Кухарка, видимо.
— Серьёзно? — спросил у Волковой я. — А если в туалетах решат поменять цвет бумаги, об этом вас тоже нужно предупредить?
Я откусил от булочки. Ну… Странная, да. На те, что были вчера, не похожа. Но ведь не настолько, чтобы отказываться есть?
— Фи, господин Барятинский, — ледяным тоном объявила Волкова. — Поднимать за столом такие темы…
— Манеры — не самая сильная сторона господина Барятинского, увы, — ласково улыбнулся Юсупов. — Однако Тайной канцелярии виднее, кого включать в свои ряды. Господин Барятинский, по всей видимости, обладает какими-то другими талантами.
— О, Боже, — Волкова покачала головой. — Аристократу — работать на Тайную канцелярию! Как это пошло.