Переход
Шрифт:
— Да, технологию вы придумали забавную…
— Да не придумывал я! Просто сделал как написано было… точно уже не скажу в какой книжке или в тетрадке. Ну и получилось так чего же, если кому-то это нужно и возможность есть, не воспроизвести уже в промышленных масштабах? Вы знаете, сколько служат щетки на моторах для электрических локомотивов? А из такого графита прослужат раза в два, а то и в три больше: графит чем плотнее, тем прочнее. А сажа газовая — она очень мелкая, ее в кирпичом прессе можно до очень большой плотности сжать. В принципе, можно сжать и сильнее, чем я написал, но тогда при неравномерном нагреве графит трескаться будет…
— Скажите,
— Там еще было написано, что можно брать дифтордихлорметан, хотя это и похуже, если легких металлов больше чем тяжелых, но как его сделать, написано не было. А хлороформа у нас — как говна за баней… то есть можно его найти. Но все равно скажу: вы меня о химии напрасно расспрашиваете, я и сам половину тех слов, что вам сказал, не понимаю. Я их просто запомнил — и повторяю, но смысл всего сказанного мне недоступен еще. Вот выучусь — тогда, наверное, пойму…
— Что-то вы, молодой человек, темните, — снова вступил в разговор «специальный товарищ». — Как это получается: вы не понимаете слов, а делаете что-то как профессионалтный химик. Такого не бывает!
— У меня просто память хорошая. А давайте я вам покажу, как я это запоминаю! У все есть какая-то книжка, или бумага с точно неизвестным мне текстом? Я ее пару минут почитаю… надеюсь, голодом вы меня и самих себя заморить не собираетесь? А после обеда я вам прочитанное перескажу. Дословно перескажу. Только если написано будет на понятном мне языке, то есть на русском или немецком.
— Нам вчера пришел последний номер вестника Цюрихского университета, — улыбнулся Курчатов, — я его через пару минут принесу, раз вы так настаиваете.
Алексей быстро пролистал довольно толстый журнал, кивнул каким-то своим мыслям:
— Ну что, пошли обедать?
— Но я же даже не сказал, какую статью… — слегка удивленно прокомментировал увиденное Игорь Васильевич.
— После обеда скажете. Не знаю, как вы, а я ведь даже позавтракать сегодня не успел. Как и всегда, впрочем…
Лаврентий Павлович с легкой усмешкой отложил доклад своего сотрудника. И улыбку у него вызвало то, что окончательно выяснилось: утечек информации по спецпроекту не было. Действительно, в прошлом году по профильным предприятиям был разослан запрос о возможности производства особо чистого графита, а этот мальчишка… Он еще раз пробежал глазами по соответствующим строкам доклада:
— Объект о целях производства не подозревает, считает, что материал нужен для выпуска высококачественных электродов. Но объяснить, как сделан образец, не в состоянии, просто воспроизвел по памяти прочитанный где-то техпроцесс. Обладает действительно феноменальной памятью, после беглого просмотра научного журнала на немецком языке в течение буквально пяти минут через час смог воспроизвести дословно любую из статей…
Лаврентий Павлович о подобных феноменах уже знал, как знал и то, что обладатели подобных талантов в жизни являются людьми весьма неприятными и быстро вообще с ума сходят — так что возможность больше с «партизаном» не связываться по работе он счет определенной личной удачей. А вот то, что работа у товарища Курчатова теперь пойдет заметно быстрее — тоже удача, причем уже для всей страны…
В молодости Алексей несколько раз смотрел фильм «Щит и меч», и с высоты своего опыта с усмешкой вспоминал показанный актером Любшиным момент «запоминания» огромного списка подлежащих ликвидации врагов. Или чего-то еще — вот этот момент
Вообще в Москве у него дела все пошли довольно неплохо: и номер в гостинице ему дали приличный (то есть все же койку, но в двухместном всего номере), и с институтом все замечательно получилось. В Московском Медицинском прием документов уже начался, его документы там молча приняли и даже сразу в институт зачислили, выдав и справку «для работы» — по ней работающих товарищей были обязаны в недельный срок уволить, причем по специальной статье «в связи с поступлением в ВУЗ» — и даже предоставив место в общежитии. Правда, насчет общежития отдельно предупредили, что до окончания приемных экзаменов ему там лучше не появляться, поскольку абитуриентов куда как больше, чем кроватей в общаге…
Но так как Афанасий Лукьянович ему командировку выписал «до первого сентября включительно», из гостиницы его никто не выгонял. А поскольку официально Алексей стал уже студентом ММИ и даже студбилет успел получить, то у него открылся свободный доступ в институтскую библиотеку. Там он набрал огромную кучу книг и целыми днями изучал их, сидя в гостинице. Изучал с самой простой целью: сейчас-то он в переход «сбегать и внимательно изучить учебник» не мог, а на свою «нескоростную» память он все же не особо сильно полагался, и старался некоторых знаний набраться заранее — хотя бы для того, чтобы его после первого же семестра за неуспеваемость не отчислили. Ну и для того, чтобы узнать получше именно нынешний уровень медицинской науки…
Этот уровень ему понравился крайне слабо, в особенности из-за того, что с лекарствами в стране ситуация была отвратительной. И он мысленно поставил перед собой задачу ситуацию именно с лекарствами как можно быстрее исправить — причем особенно быстро ее исправить в связи с надвигающимся (как помнил он из «прошлой истории») голодом. То есть с самим голодом он что-то существенное поделать не мог, а вот с его последствиями…
Так что когда в институте начались уже приемные экзамены, он — предупредив работников гостиницы, что «на пару дней отлучится, но все вещи оставит в номере» — рванул в Витебск. И рванул, как выяснилось, очень удачно: Афанасий Лукьянович как раз вернулся в город из Минска с очередного совещания. Как всегда, совещание это было на тему «как сделать хорошо, когда у нас ни хрена нет», и товарищ Дедов, когда ему сказали в том, что «товарищ Воронов срочно хочет с вами встретиться», решил, что парень опять с каким-то полезным изобретением пришел — и сразу же его принял:
— Ну рассказывай, что ты еще придумал?
— Ничего особенно интересного, но, я считаю, кое-что довольно полезное. У нас сейчас в стране с продуктами очень грустно все, народ массово жрет всякую дрянь…
— Думаешь, мы сможем им это запретить?
— Оставь надежду, всяк сюда входящий!
— Что?
— Голодному человеку запретить жрать всякое невозможно. Но вот сделать так, чтобы он от всякой дряни не заболел и не помер… Не буду разводить долгие антимонии, я просто предлагаю тут, в Витебске или в Орше выстроить фармацевтическую фабрику.