Перекресток пяти теней
Шрифт:
— Неужели ты бросишь Золушку в день бала, неблагодарный мальчишка?
Да он пошел бы за такой Золушкой и на край света! Правда, сказать Денис решил совершенно другое.
— Вот ведь ведьма, — проронил он, искренне восхищаясь. — Уговоришь кого угодно.
— А я — она и есть! — хихикнула Василиса.
Лифт остановился на первом этаже.
Глава 16
Трехэтажный особняк в светло-серых тонах построили еще в веке, вероятно, восемнадцатом. А возможно, это был искусно возведенный новодел: министерство культуры
Выглядело — хоть экскурсии устраивай. Один фонтан с подсветкой, изменяющейся под мелодию живого оркестра, перед входом чего стоил. Малахитовые рептилии, напоминающие вставших на тонкие кривые ножки пираний, сидели на бортах чаши и пускали из зубастых из пастей водяные струи. Чуть далее выныривали мраморные наяды, держащие в руках водяные лилии, сделанные из разноцветного закаленного стекла. Центр фонтана венчала статуя пятиметрового серебряного дракона, изрыгающего вверх водяной поток. Разделившись на несколько струй, тот устремлялся вниз пересекающимися спиралями.
Позади фонтана располагалась открытая терраса, а за ней — шесть двустворчатых стеклянных дверей, ведущих в главную залу, где после произнесения торжественных речей должен был состояться банкет: просторное помещение со скошенными углами и круглыми арочными колоннами. Широкие лестницы справа и слева от входа выводили на балкон, шедший по периметру. На нем, опершись о толстые мраморные перила, стояли сверхи. Они же прогуливались по залу, время от времени здороваясь со знакомыми, обсуждали новости, смеялись. Какого-либо дресс-кода они не придерживались. Дамы в вечерних туалетах и джентльмены в смокингах и цилиндрах свободно общались с разбитными девахами в мини и длинноволосыми рокерами в коже. Мимо Дениса прошел некто в майке и трико.
— А вы, насколько вижу, не заморачиваетесь, — заметил он.
— Условности — удел людей, — сказала Василиса, поведя плечиком.
Денис разглядывал сверхов и думал о том, что встреться они на улице по отдельности (в метро или в магазине), внешняя инаковость вряд ли бросилась в глаза: люди и люди. Просто с немного ярче горящими глазами, волосами тех оттенков, которых не добиться даже лучшим парикмахерам, использующим дорогие краски. Бывают же очень красивые и необычные лица, которые так и просятся на холст. Встречаются же бывшие танцовщики, грация которых так и сквозит в каждом движении.
К примеру, Василиса. Если бы она сама не показала, что умеет, Денис воспринимал бы ее обычной, уж точно не ведьмой. В обществе же подобных ей красавцев и красавиц ее внешность бросалась в глаза сильнее. Становилось видно, что если даже она и человек, то какой-то иной породы.
— Видать, не просто так в Европе времен средневековья всех красивых женщин сжигали, — пробормотал Денис, вызвав смех девушки в сарафане и кокошнике, прошедшей мимо.
— Именно поэтому европейки теперь страшнее атомной войны, — фыркнула Василиса и поинтересовалась: — Впечатляет?
—
— Не преувеличивай.
— И как мне теперь очаровывать принцесс-лебедей, когда… кхм… — Денис резко замолчал, подавившись воздухом. В нос ударил терпкий будоражащий аромат чего-то тяжелого, зовущего, сбившего с мысли и заставившего пялиться пустым тупым взглядом вслед жгучей брюнетке в черном платье, облегающем ее формы, словно вторая кожа.
Василиса хихикнула.
— Вашу мать через колоду так и эдак… — выругался Денис, помотал головой и посмотрел на спутницу с осуждением. — И чего за мимолетное виденье и гений чистой красоты?
— Пантера, — пояснила она. — Большие кошки все такие, даже некроманты не столь мертвы, чтобы не повестись на их чары, о людях и говорить не стоит, но ты молодец. Десять секунд зависал, а потом пришел в себя. Поразительная сила воли!
— Десять?! — не поверил Денис.
— Возможно, чуть больше. Я не сразу считать начала.
— Очень смешно! — Денис нахмурился. — А амулета какого от их феромонов не предусмотрено?
Василиса снова хихикнула.
— Разумеется. И порядком давно.
— А презентовать его мне? — слегка обиделся Денис. — Или неспортивно?
Василиса посмотрела на высокий потолок — темный из-за сгущающихся снаружи сумерек.
— Не обвинять же тебя во вредности и желании поразвлечься за мой счет!
Василиса перевела взгляд на огромную хрустальную люстру, висящую под одной из арок между колоннами, и показательно тяжело вздохнула.
— Я ведь не в последний раз тебя пригласила. Сегодняшний выход в свет — лишь начало, — предрекла она. — Если ты станешь наездником, то будешь часто общаться с метаморфами. Неужто станешь постоянно таскать на себе амулет?
Денис кивнул.
— Обидишь.
— Я ж не на виду.
— Думаешь, не почуют? — Василиса покачала головой. — Не говоря о том, что подобное поведение неразумно и опасно.
— А зависать на каждой юбке, значит, нормально? — рассердился Денис.
— Это как… с аллергеном — со временем вырабатывается привычка, и ты уже не реагируешь на него столь бурно.
— Вообще-то, от анафилактического шока умирают, — заметил Денис.
— Это явно не твой случай, — сказала Василиса, заправив за ухо рыжий завиток. — Привыкай. И, кстати, если тебе предстоит стать наездником, миф сам тебя найдет. Но если у тебя будет амулет, он может пройти мимо, не заметив. Так и станет кружить поблизости весь вечер, каждый раз промахиваясь.
У выхода образовалось столпотворение. Виной тому оказался высокий, бледный франт не иначе решивший скосплеить аристократа времен короля-солнца: камзол, бриджи, чулки, туфли с серебряными пряжками на высоком каблуке, широкополая шляпа с пышным плюмажем и светлые локоны до пояса. По мнению Дениса, выглядел он еще тем клоуном, но сверхам нравилось. Один из них, спрыгнув с балкона, не теряя времени на спуск по лестнице, развел в стороны руки и воскликнул зычным трубным басом: