Перекресток Теней
Шрифт:
Мишо пожал плечами.
– Не утруждай себя, - сказал рыцарь.
– Не стОит из-за нас лишать кого-то удовольствия поболтать друг с другом. Мы едем издалека, поэтому изрядно утомились. Полагаю, ничто не помешает нам крепко уснуть. Ты разбудишь нас на рассвете, приготовишь что-нибудь в дорогу. Да, и не забудь распорядиться, чтобы покормили наших лошадей.
– Всё будет исполнено в лучшем виде, сеньор! Нечасто на нашем постоялом дворе можно встретить таких благородных гостей! Мы с женой желаем вам и вашей племяннице приятных сновидений.
Отвесив
– Дядя Венсан, - тихо позвала девушка, - помогите мне раздеться.
– Сама справишься, - не грубо, но с достаточной твердостью ответил рыцарь.
– Но я ведь не прошу чего-то бОльшего!
– В голосе девушки с подкупающей искренностью промелькнули нотки обиды.
– Я давно перестала на что-то надеяться...
– Ты совершенно правильно делаешь.
– Я понимаю, - сказала она утомленно и жалобно, - однажды вы дали обет безбрачия. Но теперь, когда вашего Ордена больше нет... Ведь можно вернуться к нормальной человеческой жизни... Со всеми ее прелестями...
– А говоришь, перестала надеяться, - усмехнулся он.
– Когда женщина перестает надеяться - она умирает. А я не хочу умирать! Я молода и красива! И я хочу не просто надеяться - я хочу по-настоящему любить! Разве я не достойна этого?
– Я не говорил о том, что ты недостойна, Эстель! Но ты выбрала путь служения мне, а он исключает близкие отношения между нами. И мы это уже обсуждали...
– Да, обсуждали! Но разве так трудно понять, что каждый день, проведенный рядом с вами, заставляет меня все больше привязываться к вам, пробуждает в душе огонь, который разгорается все сильнее. И я чувствую, что совсем скоро настанет день, когда это пламя уже невозможно будет погасить!
– Тогда нам нужно расставаться немедленно!
– отрезал де Брие.
– Таким образом я только нанесу тебе рану - болезненную, долго не заживающую рану. Но не убью тебя наповал, нет. И придет время, когда ты позабудешь о своих чувствах... Так бывает, поверь. Твоя светлая душа устремится к другому мужчине, и прошлое останется далеко позади.
– Нет! Не бросайте меня!
Она вскочила с кровати, молитвенно сложила протянутые вперед руки и рухнула на колени перед Венсаном де Брие. В глазах Эстель дрожали слезы.
Рыцарь приблизился, тоже встал на колени перед ней, обнял и прижал к себе бедную девушку. Она прильнула к его твердой груди и затаилась, и зажмурилась от удовольствия.
– Не плачь, прошу тебя. Женские слезы вырывают меч из моих рук...
– Как это?
Вместо ответа де Брие пожал плечами.
– Вам часто приходилось видеть женские слезы?
– Эстель подняла голову и заглянула в лицо рыцарю.
– Расскажите...
– Нет, не часто, - после паузы
– Расскажите же, прошу вас...
– Зачем?
– Я хочу лучше узнать вас.
– Когда-нибудь ты узнаешь. Но не сейчас...
– Хорошо, я буду ждать сколько угодно Богу.
Они поднялись с колен, сели на разные кровати.
– Нужно поужинать и ложиться, - сказал де Брие.
– Завтра нам предстоит преодолеть немалый путь. Давай я помогу тебе раздеться.
– Нет, я сама, - ответила Эстель и грустно улыбнулась.
***
Он долго лежал с открытыми глазами. И даже не боролся со сном - по многолетней привычке, а теперь и согласно обстоятельствам. Его некому было сменить на посту. И он охранял сон девушки, как настоящий рыцарь, отдав себе приказ и следуя ему беспрекословно.
Глубокой ночью, когда уже давно смолкли голоса в харчевне, когда совсем немного времени оставалось до вторых петухов, дверь в комнату осторожно и бесшумно отворилась. Полная луна стояла высоко в небе, протягивая к окну серебряные струны света, и в каждой из этих струн звучала божественная мелодия. Казалось, в этом волшебном сиянии вот-вот должно было произойти что-то таинственное.
В приоткрытую дверь тем временем протиснулась щуплая фигура и, задержавшись на мгновение, стала приближаться к кровати, на которой лежал торговец из Парижа. Вот в сумраке мелькнуло юное лицо, освещенное лунным светом, вот из-под одежд выпростались худые руки и потянулись к поясу постояльца, лежавшему на табурете у кровати. Но не успели эти руки дотронуться до кошелька, намеренно оставленного на виду, как де Брие вскочил и одним ловким движением захватил воришку за шею. Тот не успел даже вскрикнуть, как уже лежал на кровати, а рядом, удерживая его крепкими пальцами за горло, сидел рыцарь.
– Я буду спрашивать, ты будешь отвечать, - сказал де Брие шепотом.
– И старайся делать это так, чтобы слышал только я. Если от твоего голоса проснется моя племянница, я тебя задушу. Понял?
Ночной воришка попытался кивнуть, потом тихо и жалобно промычал что-то нечленораздельное.
– Кто ты?
– спросил де Брие, ослабляя руку на шее незваного гостя.
– Я Филипп, сын хозяина.
– Это он послал тебя?
– Да.
– Сколько же тебе лет?
– Четыр-над-цать.
– Шепот мальчишки прерывали слезы.
– Скоро будет...
– Ты раньше проделывал что-то подобное с другими постояльцами?
– Да, сеньор.
– И тебе не стыдно?
– Стыдно, сеньор.
– Ты ведь только начинаешь жить, и начинаешь с порока. Ты не боишься гнева Господня?
– Я боюсь отца и мать. Они всегда бьют меня, если мне не удается украсть хотя бы несколько денье.
– Но у меня в кошельке гораздо больше.
– Я бы не брал всё, это стало бы заметно.
– Ах ты, хитрец!
– Простите, сеньор! Я умоляю вас, простите!