Перекресток Теней
Шрифт:
Северин де Брие замолчал. По его одухотворенному лицу было видно, что он с трепетом вспоминает события пятнадцатилетней давности, будто переживает их еще раз.
– Потом, - продолжил он после паузы, - меня спросили: "Брат, желаете ли вы принадлежать к Ордену?" При этом мне перечислили все тяготы и самоограничения, которые предстояло испытать в будущем. "Ради любви к Всевышнему я готов выдержать все испытания, до конца жизни храня преданность Ордену", - ответил я. После этого мне задали целый ряд вопросов, на которые ждали искренних ответов, и в конце спросили, не передумал ли я. Тогда я ответил, обращаясь к Жаку де Моле: "Сир, я предстаю перед Богом и перед вами во имя любви к Господу и Святой Деве, умоляя вас принять в лоно Ордена и сделать участником его благородных дел человека,
– "Возлюбленный брат, - ответил мне Великий магистр, - вы мечтаете о великом, потому что вам известна только внешняя сторона Ордена, его оболочка. На самом деле наши прекрасные кони в богатом убранстве, наша изысканная еда и роскошная одежда - всего лишь видимость. Вы надеетесь, что вам будет хорошо и спокойно среди нас. Но вы не знаете суровых правил, которых все мы придерживаемся. Вам, который до сих пор был хозяином самому себе, нелегко будет стать слугой другому человеку. Вы никогда уже не сможете поступать по собственному разумению. Когда вы захотите остаться здесь, вас отправят на другой конец света. Вас могут послать против вашей воли в Антиохию или Армению, в Ломбардию или Англию, в любую другую страну, где есть наши владения. Когда вам захочется спать, вам прикажут бодрствовать, когда захотите прогуляться, придется отправляться в постель, когда вы почувствуете голод, то получите приказ оседлать коня. И поскольку всем нам будет невыносимо больно, если вы что-то скроете от нас, призываю вас во имя уважения к Святому Евангелию правдиво ответить на все вопросы, которые мы вам зададим. Потому что если вы солжёте, то станете клятвопреступником и подвергнетесь позорному изгнанию, упаси вас от этого Господь!"
Северин де Брие снова замолчал. Всем, кто его в эти минуты слушал, показалось, что он больше не хочет ничего рассказывать.
– Сеньор, - жалобно позвала Эстель, - а что было дальше?
– Дальше?
– встрепенулся рыцарь.
– Дальше я дал ряд всевозможных обещаний ради Господа и Святой Девы. И только после этого Великий магистр сказал: "Тогда от имени Господа и Святой Девы Марии, от имени Святого Петра и господина нашего папы римского, от имени всех братьев мы предоставляем все благодеяния, совершенные Орденом с самого начала и которые ему еще предстоит совершить, в ваше распоряжение. Вы же предоставьте нам все ваши благодеяния, как уже совершенные, так и те, которые вы еще совершите. Мы дадим вам хлеб, воду и бедные одежды нашего Ордена, а также работу и наказания в достаточном количестве". Потом Жак де Моле накинул мне на плечи белый плащ с красным крестом и сам тщательно застегнул его. Капеллан прочитал сто тридцать второй псалом и молитву Святому Духу, а все братья, присутствовавшие на церемонии, хором повторяли: "Патер". Великий магистр поцеловал меня в губы, и на этом обряд завершился.
– Господи, как это всё интересно!
– воскликнула Эстель.
– Сколько в этом таинства и величия! И дядю Венсана так же принимали в Орден?
– Этого я не знаю.
– А что было потом?
– спросила Ребекка.
– Потом?
– переспросил Северин и задумался.
– Потом было потом... Сам не знаю, почему я согласился рассказать вам это...
– Ах, как бы я хотела хоть одним глазком взглянуть, как жили рыцари, как учились обращаться с оружием, как готовились к походам!
– мечтательно произнесла Эстель.
– Но ведь женщин к Ордену и близко не подпускали?
– Да, ты права, девочка, - ответил Северин.
– Устав Ордена тамплиеров рассматривал женщин как соблазнительниц и искусительниц, которые могут ввести рыцарей в грех, подстрекать их нарушить обеты и тем самым подвергнуть свои души опасности. Ведь церковь полагает, что женщины нечисты посредством предательства Евы, которая развратила Адама и способствовала лишению человеческого рода благодати.
– А вы, сеньор, тоже так считаете?
– не удержалась Ребекка.
– То, что считаю я, при мне и останется, - уклончиво ответил Северин.
– А что тогда есть благодать, сеньор? Чего лишен человеческий род?
– задумчиво произнесла Эстель.
– Тебя на самом деле это интересует?
– в свою очередь спросил Северин де Брие, грустно усмехнувшись.
–
– Что ж, Блаженный Августин говорил когда-то, что силой, которая во многом определяет спасение человека и его устремление к Богу, является божественная благодать. Благодать действует по отношению к человеку и производит изменения в его природе. Без благодати невозможно спасение человека. Свободное решение воли - лишь способность стремиться к чему-либо, но реализовать свои стремления в лучшую сторону человек может только с помощью благодати, то есть, как я уже говорил, устремления к Богу...
– Без Бога ничего не происходит вокруг, - вставил Тибо.
– И наши поступки - это, скорее всего, испытания, которые Господь нам посылает, чтобы проверить, на что каждый из нас способен. Но ведь кто-то совершает добро, а кто-то зло. Так неужели Бог причастен к тому, чтобы на земле творилось это самое зло? Как вы думаете, сеньор?
– Тот же Блаженный Августин говорил, что зло - не сила, существующая сама по себе, а ослабленное добро, необходимая ступень к добру. Видимое несовершенство является частью мировой гармонии и свидетельствует о принципиальной благости всего сущего, потому что всякая природа, которая может стать лучше - хороша. Иными словами, без зла мы не знали бы, что такое добро.
– Они всегда соседствуют, - согласился Тибо.
– Уж я-то знаю...
– И все-таки я бы хоть на чуть-чуть хотела прикоснуться к жизни тамплиеров...
– Эстель с невыразимым теплом и надеждой посмотрела на рыцаря.
– Размахивать мечом или скакать верхом я, как женщина, не смогла бы, а вот что-то другое... Сеньор, а научите меня стрелять из лука! Вот занятие, которое мне по силам!
– Да зачем тебе?
– Просто так!
– Просто так ничего не бывает, девочка, - сказал Северин.
– Любая потребность имеет под собой умысел, явный или тайный, но имеет...
– Никакого умысла, сеньор! Прошу, научите... Мне кажется, что у меня получится...
– А что?
– вдруг оживился Северин.
– Тибо, принеси нам сюда лук и колчан со стрелами.
– Да у нее и духу не хватит натянуть тетиву! Сеньор, вы в самом деле собираетесь учить ее стрелять?
– А что в этом такого? Просто развлечемся немного, пока спит Венсан. Может быть, у нас больше не будет такой возможности...
– Стрелять из лука?
– Нет, развлечься.
***
Венсан де Брие уснул только под утро. Предательство брата ударило больно - но не наотмашь, а исподтишка, с той стороны, откуда его меньше всего ожидал честолюбивый рыцарь. Он понимал, что Северин, приведя в ночном разговоре достаточно веских аргументов, никогда не пойдет на уступки. И даже если он сам, граф Венсан де Брие, бывший прецептор Франции, с помощью верного Тибо попытается обойти брата, - непременно получит отпор со стороны Северина, твердо стоящего на своих убеждениях.
Оставался только один путь - заполучить брата в союзники. Но как - уговорами, обещаниями, шантажом? Глупо. С помощью Ребекки и Эстель - двух прекрасных женщин, каждая из которых испытывает к Северину де Брие определенные чувства? Опять глупо: набожный рыцарь никогда не поддастся даже самым льстивым женским уловкам. Тогда - как? Должен же быть какой-то путь...
С этими мыслями, утяжелявшими голову, но не склонявшими ее ко сну, Венсан де Брие промучался до самого утра. А когда желанный отдых наконец-то накрыл усталое тело с усталой душой своим невесомым покрывалом, рыцарю вдруг показалось, что кто-то стоит перед его кроватью и настойчиво призывает проснуться. С трудом разлепив неподъемные веки, де Брие попытался разглядеть смутную фигуру, возникшую перед ним - то ли во сне, то ли наяву.
– Сеньор, проснитесь!
– знакомым молодым голосом позвала эта фигура.
– Это я.
– Гишар?! Ты!
Венсан де Брие невероятным усилием воли прогнал от себя остатки сна и рывком сел на кровати. Голова кружилась, перед глазами мелькали темные круги. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Потом опустил руки и поднял голову. Перед ним действительно стоял молодой граф Гишар де Боже.
– Вы уже проснулись, сеньор?
– спросил он.
– Наверное...
– И вы уже слышите меня?