Перемены к Лучшему
Шрифт:
– Не плачь, солнышко… Всё на свете проходит. И это пройдёт. Мы найдём твоего зайца, и всё у тебя будет хорошо, – нежным голосом сказал тогда Женин близкий друг.
Тогда Глухарь подумал, что заяц, сшитый из лоскутов, в жестоком мире не продержится, и заплакал ещё больше. Ведь и сейчас он видел ту же самую картину. Всех, кто сделан из лоскутов, мир доводит до того, что они начинают портиться и в конце концов быстро рвутся, а иногда рвут себя сами.
Амелия внимательно выслушала нового младшего брата, внемля голос и понимая, насколько он прав. Всё, что ей оставалось, это осмотреть снова своё шрамированное тело и пообещать братцу. Она подняла правую руку и мизинец на руке в знак честности.
– Я обещаю, Жень, я больше не буду резать себя на лоскуты. – Она продиктовала
– «Это ненадолго, он ещё маленький. Ты ему не нужна. Он не полюбит тебя, когда узнает истинное лицо. Ты умрёшь одна, в одиночестве. Невестка тебя не простит. Умри. Умри. Умри. Сети. Освободи. Беги. Умри. Хватит дышать. Таблетки. Стекло. Петля. Нож. Полёт. Лети. Ты птица. Лети». Голоса подняли вой, хотели заставить Амелию поступать так, как поступали бы все одинокие люди, но ведь Уильямс больше не одна. Ей больше незачем слушать голоса, хоть те и кричали громко. Время не тянулось так, как ночью, уже за дверью прозвенел подъём, и Амелия решила, что стоит переодеться.
– Тебе стоит сменить одежду, давай дам свой комбинезон, а то твоя одежда в крови..? – спросила красноволосая, уже роясь в ещё не распакованном багаже с одеждой, выложив комбинезон. Бесстрашная быстро сняла с себя одежду вместе с разорванными чулками и кинула в багаж, стоя в одном нижнем белье. Минуты за две решила, что наденет похожий комбинезон, но из более светлого материала, и сандалии. Затем девушка проверила медальон на шее и выдохнула. Медальон ей дорог, ведь это знак того, что девушки вместе по сей день. Так же, как и кольцо, на которое следом упал взгляд. Женя переоделся, но решил вернуться в комнату за своими вещами, заодно принять душ и взять учебники, пока было время. Уильямс молча проводила парня, заодно решила причесаться, убрать лицевые пряди заколками. Взгляд упал на себя в зеркало.
– Ты не посмеешь всё сломать. Я тебе не позволю. Я исправлю все свои ошибки. Я люблю их, и они мне родные. – Но голоса в голове твердили обратное. Ошалевшая начала с ними спорить, и вот пальцы медленно сомкнулись в кулак от напряжения, и было хотела вдарить по зеркалу, но остановилась. Женя. Обещание. Джина. Бунтарка вспомнила о клятве и обещании, расслабила руку.
– Я сказала тебе «нет», тварь. Ты не сломаешь меня больше! СЛЫШИШЬ?! НЕ СЛОМАЕШЬ!! – Перейдя на крик, она остановилась, услышав стук в дверь, а затем и голос своего названного брата, да, теперь он её брат, и не волнует. Уильямс улыбнулась зеркалу с сарказмом и пошла к дверям на выход, предварительно открыв окно для проветривания. Когда Ами вышла, она всей широтой рта улыбнулась брату.
– Надеюсь, я недолго? – шутливо сказала она и взяла его за руку, после чего они пошли на уроки.
Весь учебный день Амелия была словно не в себе… Девушка ощущала приближение чего-то, голоса внутри говорили, что день будет знаменателен и важен… На завтраке она сплетничала с одноклассницами, которые жаловались на парней, сложные уроки, жизнь, но интереса на это у Ами не было… Рядом был загруженный брат, который вечно залипал вне пространства… У обоих день был в своём сознании, которое переносило их в другие вселенные. Но всё же это не мешало ей интересоваться Женей, его самочувствием, его мыслями… Она беспокоилась, но понимала, что ему тоже надо бывать одному… Иногда Уильямс грубила проходящим мимо, дважды была паническая атака, но только когда она была одна. Её разрывало изнутри. Бесстрашная девушка ломалась, и ей сейчас как никому была нужна поддержка. Впервые за свои 16 лет она действительно хотела стать добрее, нежнее, и рядом был человек, который принимал её и боялся потерять. Ведь даже её любовь не принимала все ментальные проблемы и позволила себе исчезнуть из жизни. Вечером Женя много курил, долго, а после зашёл попрощаться.
– Амелия, сестричка. Я сегодня в своей комнате буду, давай встретимся потом? – Глухарев выглядел грустно, но сейчас ему действительно было нужно время побыть одному.
– Да, братик… – Ами подошла его обнять. – Пока… И не теряйся, прошу. Я рядом… – а после закрыла за ним дверь.
Теперь на неё давили стены… «Три… Я досчитаю, а ты умри. Два… Ты навсегда одна. Раз… Ломай крыши своей каркас. Ноль… Приветствуй свою боль». Голоса дали знак. Она упала на колени с размаху,
– «Хватит, прошу! Молю! Прекрати!» – Отбитая умоляла голоса замолчать, но они были лишь громче. Сбитые до посинения руки били кровать, пол и всё, что попадалось ей под руки. А после она начала этими руками закрывать своё лицо, пряча его от демонов, что окружали её. Удары не прошли без последствий, красноволосая содрала все свои коросты, по рукам начали течь тонкие струйки алой крови. Когда руки бесконтрольно прятали глаза, лицо тоже оказалось в крови, но было ли это важно, когда на тебя смотрят твои же демоны? Естественно, нет. Боль заставила её сбить своё сознание и потеряться. Всё, что могло её спасти из этой чёрной дыры, сейчас у неё отсутствовало. Она теперь одна.
Примирение или прощание?
«Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать». Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»
Тайлер-Понд проснулась рано утром, за час до будильника, что было не свойственно для неё обычно. Сегодня она уверенно решила действовать. Нужно было собраться, а посему разноглазая мгновенно встала с кровати и принялась приводить себя в приличный вид. Волосы помыла новым шампунем, как положено, дважды, затем нанесла бальзам и расчесала. После ухода за волосами принялась ухаживать за своим лицом, которое сутками скрывает от всех, чтобы не слышать комментарии. Нежные руки наносили на лицо разные мази и крема, предварительно снимая перед этим пирсинг на носу, в губе и следом нанося легкий макияж, от чего лицо было больше похоже на бледное, словно труп невесты, ведь разноцветные глаза утопали в черном омуте на веках, но чуть позднее та добавила белым карандашом блики на глазах, якобы имитируя звездное небо. Затем Джи надела на себя брюки черные и белую рубашку с жабо и рюшами, поверх жилетку строгую черную с нагрудным карманом и берцы.Маска была легкая, тканевая, челка убрана заколкой. После всех манипуляций с внешним видом у преподши оставалось около получаса перед занятиями. Это время девушка потратила на записи учительского учета, отметки, планировку занятий и темы для домашних работ. Стоит учитывать, что еще месяц ученики могут приходить в интернат и обустраиваться, так что темы должны быть простые и понятные для тех, кто вообще не имеет знаний о науке астрономии.
Завтрак космодвинутая пропустила, лишь сделала себе кружку чая и забрала стакан с собой в кабинет, чтобы на каждой перемене выходить доливать себе. Через пару дней на почту должна прийти посылка килограмм на 30 с товарами для интерната, кабинетов и личной комнаты Джи. Она потратила на это свои последние деньги, а первая зарплата только в следующем месяце, благо столовая общая бесплатная, отдельная плата только за то что не входит в обычное меню дня. Контакт с охранником налажен, а значит, можно будет загрузить все в машину, а не тащить на себе. Сегодня у неё было 4 урока, на них она не загружала детей, а вызывала доверие, знакомясь, играя в «Правда или ложь» с фактами научными, дети начинали относиться к преподше доверительно, это её успокаивало, ведь ей надо было закрепиться в статусе хорошего учителя. В дальнейшем у неё в планах большая карьера и счастливая жизнь.
Учебное время окончено, еще час космодвинутая провела в своем кабинете, заполняя журналы классов, а также расписываясь в бумагах для Густава, ведь директор требовал еженедельного отчета по успеваемости программы, а это только начало учебного года. Дальше будут собрания, праздники, письма в город и разные мероприятия спортивные. Учительский состав к этому уже успешно готовился на собраниях в перерывах или в выходные. После трудоемкого мозгового штурма журналы были собраны и отнесены в учительскую. Следом ноги побрели обедать, если быть точнее, то это первый прием пищи уходящего дня в обеденное время. Там собирались и проводили половину свободного времени многие ученики интерната, а новенькие собирались в свои компании и знакомились. Джина взяла себе на обед булочку с яблоками, новый чай в размере нескольких кружек и небольшую порцию картофельного пюре с сосисками. Мест оставалось мало, буквально несколько свободных столов, и то пара из них принято считать чисто учительскими. За такой стол и села Тайлер-Понд, но её уединение длилось недолго. К ней подсел высокий белокурый парень с двумя подносами, полными еды.