Переплетенный
Шрифт:
Что это значило? То, что их матери жили рядом и тянулись друг к другу? Настолько, чтобы родить детей в один день? Почему им стало больно находиться друг с другом?
«Так ваши родители жили рядом, и вы родились в один и тот же день в одном и том же месте», — сказал Элайджа. Было что-то в тоне его голоса, что-то твердое и мягкое, что Эйден не смог определить. «Они были на одной волне? Теперь ты умеешь делать то, что раньше делала ее мать, а Мэри Энн мешала ей. А теперь мешает тебе».
Может, нет.
— О чем ты говоришь? —
Все в машине странно на него посмотрели.
— Дайте мне минуту, — сказал он. Они продолжали хмуриться, но кивнули. Он закрыл глаза, концентрируясь только на людях в голове. — Элайджа?
«Подумай о сходствах».
Сходства. Мама Эйдена успокаивала маму Мэри Энн. Мэри Энн теперь лишала способностей Эйдена. Но тот факт, что Эйден теперь обладал той же самой способностью… Боже милостивый.
Ева выдохнула потрясенно:
«Я сложила дважды два. Ты не можешь иметь в виду…»
«Могу», — ответил Элайджа категорично.
По телу Эйдена пробежала дрожь. Мысль была настолько абсурдной и дикой. И все же, могла быть она верной?
— Ты чувствовала себя связанной с ней с самого начала, Ева, — произнес он.
«Да, так и есть, но это не значит то, о чем ты думаешь».
— Что, если я действительно затянул вас в свою голову в день своего рождения? Мы сошлись во мнении, что вы человеческие души без собственных тел. Что, если на самом деле вы духи? Что, если вы умерли в день моего рождения в больнице, в которой я был? Что, если ты, Ева, на самом деле…
«Я не могу быть ее матерью! Я просто не могу. Я бы помнила о своем ребенке».
Так и было. Ева очень даже могла быть матерью Мэри Энн.
— Если бы ты не была втянута в мое тело, да, ты могла бы помнить. Но вы были втянуты в меня или, возможно, даже вынудили себя затянуться по какой-либо причине, и ваши воспоминания смыло. Вероятно, потому, что я был всего лишь младенцем, и мой ум не был способен вмещать или обрабатывать целых четыре жизни.
«Нет», — сказала она дрожащим голосом. — «Нет. Об этом не может быть и речи».
Он не сдавался. Теперь, когда идея была озвучена, он не мог не думать об этом.
— Это объяснило бы, почему я хотел обнять ее, почему ей хочется обнять меня. Я думаю, что вы почувствовали друг друга на глубоком душевном уровне.
— О чем ты говоришь, Эйден? — донесся надтреснутый и неуверенный голос Мэри Энн из темноты.
Точно так же другая мысль озарила Эйдена. Если души действительно были запутавшимися духами, то он должен был всего лишь помочь им освободиться. Он должен был помочь им сделать то, о чем они сожалели, что не смогли сделать. Тогда, подобно Джону, они унеслись бы в потусторонний мир. У них не было бы своих тел, но, по крайней мере, у них был бы мир.
Элайджа уже предсказал это. Один из его попутчиков скоро получит свободу. Что означает, один из них собирался исполнить свое последнее желание. Будучи
Был только один способ узнать это…
— Притормози, Райли. Я думаю, пора Мэри Энн встретиться со своей матерью.
Глава 22
Вместо того чтобы выполнить просьбу Эйдена, Райли поехал до самого мотеля. Виктория обеспечила бесплатную комнату, и вчетвером они закрылись изнутри. Довольно странно, что никто из них не говорил в течение последних двадцати минут. Мэри Энн была рада; она и так была клубком нервов.
Из всего, что ей пришлось принять за последние несколько недель — оборотней, вампиров, ведьм и фей, плотоядных гоблинов и демонов прямиком-из-ада — это было сложнее всего. Ее мать, женщина, которую она никогда не знала, была все это время поймана в ловушку в голове Эйдена? Так близко и так далеко от нее? Невозможно. Но это то, о чем дал понять Эйден. То, во что он хотел, чтобы она поверила.
Дрожа, она встала на пороге комнаты и осмотрелась. Там стоял комод, тумбочка с телевизором и четыре попарно соединенные односпальные кровати. Эйден пересек комнату и опустился на край одной, повернувшись лицом к ней, но не смотря на нее. Он был так же бледен, как Виктория, которая села рядом с ним.
Райли сел на другую кровать, поманив Мэри Энн рукой. Ее тело не желало двигаться, ноги словно приросли к месту. Я могу сделать это. Я могу. Только недавно она надеялась поговорить с призраком своей матери. С другой матерью, да, но тогда она многого не знала.
Она в каком-то смысле упала вперед, заставляя двигаться свои отяжелевшие ноги. Но когда она дошла до кровати, ее колени подогнулись. Райли поймал ее и усадил рядом с собой. Она вытерла потные ладони о бедра, чтобы лишить себя возможности дотянуться до кого-нибудь и хорошенько потрясти. Еще она вынуждена была сжать губы, чтобы не закричать. Это было слишком и все же недостаточно, все и ничего, надежда и ее крушение, все пугающе прекрасно сошлось в одном флаконе.
— Это не может быть правдой, — сказал Райли, наконец, нарушая тишину. — Одна из пойманных душ просто не может быть матерью Мэри Энн.
— Ее зовут Ева, — ответил Эйден, — и она сказала то же самое.
Мэри Энн быстро выдохнула:
— Ну, тогда, решено. Она — не моя мама. Кроме того, мою мать звали Анна, а не Ева. — Она заставила себя говорить, не срываясь на крик, засевший в ее горле. Не то чтобы она не хотела, чтобы Ева Эйдена была ее матерью. Быть с матерью рядом было удивительно. Просто надеяться на лучшее, а потом узнать, что она ошиблась… это будет похоже на то, как если бы она теряла свою маму снова и снова, и она не была уверена, что смогла бы пережить это.