Перерождение Артефактора
Шрифт:
Иными словами, в своё свободное время, когда в мастерской находится дежурный преподаватель. Без присмотра никто не даст курсантам создавать артефакты. Во-первых, опасно. А во-вторых, каждую деталь курсант должен создать самостоятельно без помощи более умелых товарищей.
— Наконец-то! — тихо прошептала Марселла, когда профессор Рассел велел нам подойти к шкафам и выбрать всё необходимое.
Спустя десять минут я пальцами в перчатках с упоением растирал панцирь трёххвостого броненосца. В качестве абразива использовал рёберные кости красной акулы-циклопа из Седьмого
Главное — тереть аккуратно и в перчатках, а то можно одним лёгким движением руки кожу на ладони до мяса содрать.
Плавали — знаем.
— Хым-хым-хым… — тихо напевал я себе под нос, поймав медитативное состояние. Как же здорово создавать артефакты. Мир вокруг будто замирает и…
— Удивительно! Поразительно! Невероятно! Как легко и чётко у вас получается, курсант Лаграндж! — выдал мне в ухо возбуждённую тираду профессор.
Я раздражённо цыкнул. Полностью уйти в творческий транс у меня не вышло — всё-таки я привык всегда следить за окружающей обстановкой, когда рядом люди. А после смерти-перерождения эта привычка развилась ещё сильнее.
Повернувшись к Кевину, я улыбнулся и пожал плечами:
— Может быть, я рождён для артефакторики.
— Может быть, — серьёзно согласился он. — Но, должен заметить, вы выбрали слишком маленький панцирь. Вам не хватит одного, — кивком головы он указал на чертёж.
Я огляделся — другие курсанты в самом деле либо брали более крупные панцири, либо по несколько штук.
— Надеюсь, что хватит, — ответил я. — Нам ведь не обязательно делать такой громоздкий сердечник? — я тоже указал взглядом на чертёж. — Вы так воодушевлённо рассказывали о микроартефакторике, что я не удержался и захотел попробовать немного уменьшить размеры. С сохранением прочности щита, разумеется.
— Что ж, попробуйте, — кивнул профессор благожелательно. — Я буду рад, если у вас получится. Но… — он покосился на выбранный мной панцирь и покачал головой. — Лично у меня не получается замкнуть контур на такой маленькой пластине без потери прочности щита. Поэтому сразу напомню вам, что двери мастерской открыты в специальные часы дополнительных занятий.
Из другого конца кабинета послышался надменный хмык.
Я даже не обернулся. Знал, что там находится Малколм Лерой, как и другие одногруппники смотревший в нашу сторону.
— Все курсанты не отвлекаемся! — похлопал в ладони Кевин, прежде чем я успел что-то ответить. — Продолжаем работу!
Кевин оказался прав, выбранного мной панциря мне не хватило.
Но по иной причине.
Дело в том, что я в самом деле воодушевился от речи своего старого друга. Мне правда хотелось сделать сердечник корабельного щита таким размером, чтобы он не занимал
Но увы.
Я успел провести десять попыток…
Десять!!!
И не вышло. Вымочив пыль с панциря в нужном растворе и придав ей форму нужной детали, быстро высушив, я приступал к нанесению контура.
Вот где ждал провал.
Многоуровневая артефакторика подразумевает использование дополнительных материалов для более сложной вязи контура — чтобы уместить её на крохотном пространстве, но… Сумчатый мегаладон мне в койку! Как ни крути, места не хватает! Из десяти провальных попыток на трёх первых я вообще не дорисовал контур. А дальше… Три последующих детали получались чуть толще и чуть мощнее. Седьмая и восьмая попытка недоделаны, как и первые три. Девятая вышла лучше, шестой. А десятая…
— Опять не то? — не выдержал профессор, уже два часа стоявший возле меня и с любопытством наблюдавший за процессом. Причём последний полтора часа он меня вообще не отвлекал.
Тяжело вздохнув, я протянул ему деталь. В ноздри ударил запах жжёной лаванды. Как и всякий артефактор, Кевин использовал листовую пластину лаваны-виброскопа.
— Это удивительно… — прошептал он, покосившись на груду из моих прошлых попыток.
Я же в это время впился зубами в губу и сжал кулаки, борясь с бушующими эмоциями.
— Поразительно… Ещё одна полноценная готовая торцевая панель сердечника с запитанным контуром. Миниатюрная!!! Мы можем собрать миниатюрный сердечник, миниатюрный, щит, и…
— И он будет слабым!!! — взорвался я, впившись в него взглядом. — Окстись, Кевин! Я говорил про сохранение всей прочности! А если я соберу щит из этого, — я раздражённо указал на груду пустышек. — Он разве что пару выстрелов из импульсного пистоля выдержит. Ну может, чуть больше. Но это всё! Это не то, что я хочу создать, пойми ты уже, Кевин!
Бедный профессор, вытянувшись по струнке, пару раз изумлённо хлопнул глазами, а затем проблеял:
— Прошу прощения, капит…
Ух ты ж… Всё накеры мне на голову, как же его переклинило, что он во мне меня прошлого увидел. Сейчас ещё и оконфузится на людях. Не хотелось бы мне репутацию старому товарищу портить.
А ведь ещё другие курсанты замерли и пялятся на нас.
Пожалуй, ради Кевина стоит сгладить углы.
— Прошу прощения, профессор Рассел, за мой дерзкий тон, — выпалил я, согнувшись в поклоне.
Тут же разогнувшись и изобразив смущённую полуулыбку, добавил:
— Увлёкся процессом.
— Эм… да… На первый раз прощаю, курсант, — собрался с мыслями он.
— Благодарю, профессор. Вы позволите мне продолжить свои эксперименты в мастерской? — кивнул я на груду пустышек.
— Да. Конечно. С радостью! — быстро ответил он.
— Ещё раз, благодарю. А теперь, с вашего позволения, я закончу ваше сегодняшнее задание.
Кевин вновь недоумённо уставился на меня, затем перевёл взгляд на настенные часы.