Перевоспитать актрису
Шрифт:
— Есть, мой генерал, — с усмешкой отозвался Леша. — Что делаем? Звоним Мажору?
Позвонить я не успела, потому что на мой телефон пришло сообщение со скрытого номера: «Заходите».
Быстро Эд сработал. Мы вернулись к нему в квартиру, все еще открытую, где сосед уже дожевывал пиццу.
— Что у тебя? — спросила я с порога.
— Парня вашего нашел. Ломакин Олег Александрович, ни в чем криминальном замешан не был, встречался с людьми в погонах, только когда получал паспорт. В общем, добропорядочный гражданин,
— И по какой специальности? — спросил Леша.
— Аллерголог.
Вот как! Интересное совпадение. Или совсем не совпадение?
Заработал принтер, и Эд отдал нам лист с распечатанными паспортными данными Ломакина со словами:
— Надеюсь, в ближайшее время вас не увижу.
— Ты такой милый, — ответила я и послала ему воздушный поцелуй.
На этот раз сосед проводил нас до двери и закрылся на все замки. Снова оказавшись в моей квартире, мы с Лешей переглянулись, наверняка думая об одном и том же. Врач-аллерголог… С ним определенно надо пообщаться.
Глава 26
Эд расстарался, и мы получили не только паспортные данные Олега Александровича, но и номер зарегистрированного на него телефона. Леша два раза набирал, но абонент ответить не пожелал.
Зато мне ответил Мажор, который, судя по всему, на работу забил и уже похмелился:
— Ивонна, ты по мне уже соскучилась?
— Ага, — не стала я спорить, — жить без тебя не могу. Встретиться надо.
— Я сейчас приеду.
— Только за руль не садись, — напутствовала я его.
— Ты такая заботливая, — усмехнулся Мажор в трубку.
— Не хочется патологоанатома из отпуска дергать. Так что забочусь я только о душевном равновесии Константина Ивановича.
— Ну ты и стерва.
— Давай, милый, бутылку в руки и вызывай такси. Мы ждем.
Пока я разговаривала с Гончаровым, Леша еще пытался дозвониться, как я поняла, Ломакину, но тоже безуспешно. В итоге он с тяжелым вздохом поплелся в коридор, сказав мне:
— Скоро вернусь.
Голодный мужик — несчастный мужик, можно понять. Пока Леша ходил в магазин, объявился Ботаник. По телефону. Наверное, опять звонил из своего укромного места, где его не найдет не то чтобы режиссер, а сам черт.
— Я тут поспрашивал аккуратно людей, — полушепотом сказал мой протеже, — мужик этот действительно ради Гройсман на спектакли таскался. А пару раз видели, как он ее ждал на улице, и потом они вместе уезжали. Эд узнал, кто он?
— Да, — ответила я. — Врач-аллерголог.
— Хм, интересно. Ладно, вечером зайду.
Я не успела ничего ответить, как Ботаник повесил трубку. Тут же мне прилетело сообщение от Леши: «Поставь воду. Надеюсь, хоть кастрюли у тебя дома есть?»
Очень смешно, блин. Кастрюли, конечно, есть. Правда, уже покрывшиеся слоем пыли. Воду я поставила, и она почти успела закипеть, когда Леша вернулся с фирменным пакетом «Пятерочки». Заглянув
— Как оригинально.
— Не хотел тебя утруждать. Даже еще сомневался, сможешь ли ты сварить пельмени.
— Я их даже налепить могу!
— Если бы это сказал Ваня, то я бы быстрее поверил.
Я снова чуть было не спросила, кто такой Ваня. Но, сделав вид, что обиделась, вернулась на диван и сказала:
— Сам вари, умник.
Леша спорить не стал. Я еще думала добавить что-нибудь про брюнетку в его квартире, которая, возможно, ждет с наваристым борщом и котлетами по-киевски, но прикусила язык и уткнулась в телефон.
Мажор приехал через полчаса и с порога заявил:
— На мыслительный процесс я сейчас не очень способен.
— На вопросы, главное, внятно отвечай, — сказала я, когда он развалился в кресле.
Леша устроился рядом со мной на диване и прямо в лоб спросил:
— Елену не могли убить из-за тебя?
Эффект неожиданности сработал. Гончаров округлил глаза и даже приоткрыл рот. Кажется, не только с мыслительным процессом у человека проблемы, но и дар речи он потерял.
— Какого хрена?.. — наконец выдавил он из себя.
— Брошенная бывшая, жаждущая мести? — предположила я.
Теперь Мажор нахмурился и покачал головой:
— Вы же понимаете, что для этого надо было находиться в окружении Лены, знать об аллергии. Мы друг друга с друзьями не знакомили, конечно, но мне это кажется маловероятным. Никто из моих бывших в театре не работает, в Ленином районе не живет.
Неужели опять мимо?
Остается тогда только Ломакин.
— А она не рассказывала тебе о враче-аллергологе, который по совместительству являлся большим поклонником таланта Гройсман?
— Нет, то есть к врачу я один раз отвозил ее, но с такой аллергией, какая была у Лены, ничего в этом удивительного.
В принципе, Мажор прав. И, возможно, именно так Ломакин и стал поклонником Гройсман. Она пришла к нему на прием, упомянула, что актриса, он и решил посещениями театра вроде как приударить за ней. Но это только предположение.
И я как раз собиралась им поделиться, но не успела. Мне помешал звонок телефона. Леша посмотрел на экран и вышел в комнату. Возможно, это Ломакин. А возможно, и брюнетка. Так, не стоит об этом думать.
— Еще вопросы есть? — спросил Мажор.
— Пока нет, — ответила я.
— Тогда счастливо, ребятки. Звоните, если что, — подмигнул он мне и поднялся с кресла.
Проводив Гончарова, я вернулась в гостиную. Леша уже снова сидел на диване, постукивая в задумчивости телефоном по раскрытой ладони. Сам скажет или мне спросить?
— Это Ломакин звонил.
Наверное, вопрос был написан у меня на физиономии.
— И?.. — поторопила я Лешу.
— Ждет нас через час у себя на работе. Это в центре.