Перейди за Иордан. Судьба сильной женщины на переломе эпох
Шрифт:
Вмиг она примчалась домой. Четырехлетняя дочка в бреду на кровати. Рядом кружка с остатками винограда. Соседка подняла кружку: «Сегодня опрыскивали виноград. Би-58! Титу-у!» Би-58 – смертельный яд! Брошенный ребенок, видно, набрал виноград и… не доел.
– Машину!
Она закутала дочку в одеяло, прижала к себе. В больнице бегом по лестнице в кабинет врача, никого не спрашивая, никого не видя. Тамара Северьяновна развернула одеяло, что-то крикнула по-грузински.
– Вот ложка, – подала сестра.
– Нельзя, сломает зубы. – И Тамара Северьяновна сунула палец в рот ребенку.
Началась судорога. Девочку заломило головой к спине, она сжала кулачки, стиснула зубы. Из пальца Татуши закапала кровь.
– Алла, выйди! – бросает доктор, склонившись над ребенком.
– Нет!
– Алла, выйди!!! – и Татуша с размаху бьет свободной рукой по столу.
Аля вышла. Муж стоял в коридоре у окна. Она его не видела. Никого не видела. Прошла в конец коридора. Стала. Стоит, стоит… и опускается на колени. И так стоит… два, три часа?.. Какая-то женщина хочет ей помочь, но другая останавливает:
– Не тронь ее, у нее дочь умирает.
Через несколько часов к ней подошел муж:
– Алла, Татуша вызвала из Тбилиси профессора. Он прилетел. Он около Ани и зовет тебя.
Аля встала, посмотрела невидящими глазами на мужа и, держась за стенку, прошла в кабинет.
Анечка
– Вы мать?
Аля кивнула.
– Подойдите сюда.
Она подошла к голове дочери. Профессор зажег спичку и приподнял веко ребенка – зрачок не двигался, не реагировал на свет. И другой глаз. Зрачки были неподвижны.
– Мы сделали все возможное. Пульса нет. Только над пяткой иногда удается поймать очень слабый удар. Вы должны быть готовы ко всему.
А в мозгу стучало: «Это я… Это я умираю… Умираю вместе с Анечкой… Уносят ее злые гуси-лебеди».
Она вышла в коридор. Во двор. В дальней угол.
– Прости…
В другой угол двора, через дырку в заборе в чей-то сад:
– Прости… Прости, если можешь.
Никакого ответа. Внутри все каменно – ни слез, ни крика…
И так день за днем – дочка ни живая, ни мертвая. Но все-таки где-то там, над пяточкой, пробивается иногда удар: тук…
Седьмой день.
– Алла, сегодня все решится. Я отменила лекарства, так как они могут отравить ребенка. Если температура поднимется до 41,5, это будет… конец, – говорит Тамара Северьяновна.
Конец ознакомительного фрагмента.