Пережить Рождество
Шрифт:
Ченс ждал, затаив дыхание, пока Дикси сходила за сумочкой, открыла ее и достала оттуда маленький конверт. Из него же она вытащила три черно-белые фотографии.
— Те, кто напал на тебя, не забрали фотографии? — Он не смог скрыть нотку сомнения в голосе.
— Они оставили сумочку в машине, в то время как сами отправились искать материалы расследования в доме, — сказала она и с явной неохотой протянула ему фотографии.
Он взял их с той же осторожностью, что и Дикси — так, будто они могут распасться
— Фотографии были спрятаны под бархатной подкладкой шкатулки. Я бы никогда их не нашла, если бы не уронила ее и не увидела торчащий краешек фотографии.
У Ченса зашевелились на затылке волосы, когда он увидел первую фотографию. На ней были запечатлены женщина с ребенком, а на обратной стороне карточки аккуратным почерком написано: «Глендора и племянник Джуниор».
Он отложил фото на журнальный столик. На следующей фотографии снова была Глендора, а рядом с ней женщина постарше, очень на нее похожая. Обе стояли возле могилы. День был хмурый, шел дождь. Женские лица были спрятаны под черной вуалью, но Ченс узнал Глендору по фигуре. Он перевернул фотографию. «Похороны Джуниора».
На третьей фотографии женщина, называемая Глендорой, держала ребенка. На обратной стороне надпись гласила: «Ребекка и тетя Глендора».
Ченс почувствовал, как екнуло его сердце, и перевернул снимок, чтобы снова взглянуть на ребенка, а затем на Дикси.
— Кажется, у нас с Ребеккой есть тетя Глендора, — кивнула она.
— Ты показывала их своему отцу, — догадался он.
Дикси снова кивнула.
— Он сказал, что шкатулка не принадлежала маме, людей на фото никогда не видел, а имя ребенка — просто совпадение.
— Наверняка, совпадение, — согласился Ченс.
Дикси вдохнула и медленно выдохнула.
— Мой отец клянется, что никогда и не существовало Боригарда Джуниора. Равно как и у моей матери никогда не было сестры.
— Может, так и есть.
Дикси покачала головой.
— Я тоже верила. До тех пор, пока он не стал настаивать на том, чтобы я позволила ему избавиться от фотографий. Когда я отказалась их отдать, он очень расстроился. В тот момент я поняла, что отец врет.
«Или, по крайней мере, что-то скрывает», — подумал Ченс, снова посмотрев на фотографии, а затем на Дикси.
— Тогда ты и решила покопаться в семейной истории.
— Ты хорошо меня знаешь, — кивнула она.
Неужели? Ченс думал, эта женщина стала для него незнакомкой. Так сильно изменилась, что он ровным счетом ничего о ней не знает. И ошибся. Интересно, в чем же еще он ошибся?
— Значит, ты пыталась найти доказательства существования людей с фотографий.
Она кивнула и села напротив.
— И ты считаешь, что два типа, напавшие на тебя, пришли за результатами твоего генеалогического исследования? — осторожно спросил
— Когда бандиты обыскивали дом, они говорили о материалах моего исследования и дневнике.
Он вспомнил, что Дикси с детства вела дневник. Ребекка постоянно дразнила ее за это.
«Это записи о моей жизни, а не о том, кто из парней назвал меня симпатичной», — огрызалась Дикси.
«О, я тебя умоляю, — отвечала Ребекка. — И о чем же может писать двенадцатилетка?»
— Они нашли твой дневник? — спросил Ченс.
— Думаю, да. Оригиналы фотографий я всегда носила с собой в сумочке. Но и копии тоже сделала.
Умная женщина.
— А в твоем дневнике были записи об этом?
Она кивнула, прямо таки умоляя своим взглядом поверить ей.
— Почти все, что я нашла, было в дневнике.
— Почти все? — повторил он.
Казалось, она его не услышала.
— Как много ты знаешь о моей матери — Саре Уорт Боннер?
— Немного. Она умерла, когда ты была совсем маленькой.
— Мне было тринадцать месяцев. Ребекке — пять лет. Мне кажется, что я помню маму, но не уверена, что не выдумала это, понимаешь?
Ченс понимал. Его родители умерли, когда ему было девятнадцать, и он до сих пор не уверен в большей части своих воспоминаний: они настоящие, или лишь плод его воображения.
— На протяжении многих лет я расспрашивала отца, но он всегда отвечал, что не хочет говорить о ней, потому что это слишком больно. Предположительно по этой причине и не хранил ее фотографий.
Ченс подумал о своей собственной дочери и тех нескольких фотографиях девочки, которыми так дорожил. Он бы не расстался с ними ни за что на свете.
— Я начала с попыток найти все возможные сведения о маме через обычные документы: свидетельства о рождении и смерти, разрешение на вступление в брак, социальную страховку, — заговорила Дикси, сев на своего конька. — Нашла разрешение на брак и свидетельство о смерти, но никакого свидетельства о рождении. В отделе социального страхования тоже нет никаких записей о ней.
— Может, она никогда не работала, — предположил Ченс.
— У всех есть карта социального страхования, но даже если, по каким-то причинам, ее нет, свидетельство-то о рождении все равно должно быть. И это не все. Отец говорил мне, что мама росла сиротой без братьев и сестер.
— Ты думаешь, что женщина на фотографии — ее сестра.
Дикси кивнула.
— Понимаю, что это не должно никого интересовать, кроме меня. Вот только я нашла запись о Глендоре Уорт. Она должна быть старше моей матери. Я помню, что дядя Карл однажды сказал, что мама родилась на севере. Глендора Уорт родилась в Эштоне, штат Айдахо.