Период распада
Шрифт:
Кухня (девять метров) была залита тёплым светом, словно в воздухе растворили густое деревенское масло. Нежно-зелёные обои в цветах, овальный стол из светлого дерева, синие прямоугольники вечерней улицы перечёркнуты крест накрест белой пластиковой рамой, ажурные зелёные занавески, тёмно-зелёный гарнитур и сменяющиеся картинки по телевизору (мама, наконец, выключила звук у этого безобразия). Шипел и немного грохотал чайник.
Андрей сел на табурет у окна, начал что-то рассказывать, что-то про нового тренера, при
– Что это с тобой? – Андрей заулыбался ей в ответ, а потом перевёл непонимающий взгляд на Ольгу.
Когда он отвернулся, Ольга зыркнула на Юлю, округлила глаза, мол, не подставляйся. Как будто строго, но вся эта деликатность ситуации на самом деле её забавляла.
– Юль, ну как дурочка, – Ольга покачала головой и принялась засыпать заварку в чайник.
Не переставая улыбаться, Юля рваным движением протянула к Андрею руки, тот их погладил, хоть и продолжал странно глядеть на неё.
Ольга поставила тяжёлый заварник на стол и теперь со звоном доставала чашки из кухонного шкафчика. Андрей продолжил рассказывать про свою секцию.
– Так это ты на айкидо ходишь? Или как там? Дзюдо, айкидо? Я не разбираюсь, – хихикнула Ольга. – Чаю?
– Вольная борьба. Это почти то же самое, что вы сказали, но по-другому, – Андрей отправил в рот конфету.
Он хотел как будто рассказать ей маме что-то ещё, но та вдруг поднялась и загремела посудой в раковине, зато заговорила Юля:
– Андрюш, а что мы дальше делать будем? – она смотрела себе на коленки и теребила скатерть.
– В смысле что делать будем? Завтра? – Андрей улыбнулся, вероятно, решил, что это какой-то стёб.
– Нет, вообще. После института, например.
– А, ну работать, – Андрей посмотрел на неё с недоумением. – Или ты про что?
– Я про совместную жизнь.
– А, ну, – он коротко смущённо посмеялся, глянул на Юлину маму, но та, видимо, нарочно не поворачивалась, усердно мыла посуду. – Мы?.. Ну, поженимся когда-нибудь.
– Когда когда-нибудь?
Юля смотрела на него твёрдым, даже злым взглядом.
И тут Ольга резко повернулась:
– Юля, что ты пристала? Не срывай своё плохое настроение на других!
Андрей кивнул Юлиной маме, мол, в порядке всё, привычно.
Выходя с кухни, мама зыркнула на Юлю и покачала головой. Когда они остались вдвоём, Андрей сказал:
– Мы поженимся, Юль. Мы же обсуждали планы. С чего вдруг такие вопросы?
– Да-да, я помню, но… Ты как-то сказал, что до тридцати тебе лучше встать на ноги…
– Да? Ну может сказал… Я не помню… Я не думал про это ещё.
Юля кивнула. Она получила, что хотела. Андрей пересел к ней на диван, обнял, и она прилегла к нему на грудь. Они посидели так ещё немного, Андрей рассказывал Юле, как они поедут в Питер, как сделают крутые карьеры и будут
Юля улыбалась, иногда упиралась носом в его шею, вдыхая его запах, и понимала, что эта жирная кухонная плита у них перед глазами, эта плитка с масляными брызгами – это последнее, на что они посмотрят вместе.
Андрей засобирался. В коридоре, пока он завязывал шнурки на кроссовках, Юля смотрела ему в спину. Она всё хотела ещё что-то спросить или сказать, сама не знала, что, но так и проводила его – молча.
5
Через неделю к Сашке приехала из Москвы подруга. И вечером Юля собиралась встретиться с ними, а до этого погулять с Мишей и, походя, заглянуть к Андрею за вещами (тот сказал, что поищет всё, что она могла у него забыть и соберёт в пакет).
На безумную Юлину идею притащиться во двор к её бывшему (в квартиру она тащить Мишу всё же не собиралась), Миша охотно согласился. Наверняка, решил, что всё это как-то странновато, но надо – значит, надо.
– Он уже и так в курсе всего, – объясняла Юля, когда они с Мишей шли по её двору, выдвинулись в сторону Андрея. – Я ему во вторник рассказала, что у меня новый парень. Ну, не рассказала… В «Квипе» написала.
– А он? – Миша непроизвольно улыбнулся.
– Не поверил сначала, сказал, что я шучу, наверное. Но я сказала, что это правда, что он военный и вообще не из Смоленска.
Они перешли дорогу на Нормандии-Неман и снова юркнули во дворы, чтобы потом выйти на Николаева, зайти в центре в кафе, в «Ваниль», к примеру, а оттуда уже дойти Андрея.
Пока шли, Юля рассказывала, как она познакомилась с Андреем, как они начинали встречаться и какие замечательные у них были отношения – когда-то. Говорила она всё это с таким упоением, что не замечала, как её голос становился всё громче, и Миша тогда улыбался и мягко просил: «только потише». Она рассказывала про отношения с Андреем так, словно не ушла от него на той же неделе, и ещё так, словно Миша пока не стал в полной мере её парнем и мог бы, как подружка, подивиться силе той любви, которая была между теми двумя.
За разговорами они быстро оказались возле Лопатинского сада и, пройдя его насквозь, вышли на Бакунина. Там по бокам двухполосной дороги стояли дома 20-30-х годов постройки: белые, розовые, жёлтые, с балкончиками из маленьких колонн; но во дворах уже блестели балконы домов новых: чистые пластиковые окна, газон и клумбы возле подъездов, «БМВ» и «Лексусы» под навесами.
В пять вечера почти никого здесь не было, разве что школьники партиями отгружались с крыльца соседней школы, и были слышны их матерные выкрики и гиений смех.