Перси Джексон и последний олимпиец

Риордан Рик

– Хммм, - сказал Зевс.
– Говорят, устами младенца глаголет истина. Так что я полагаю...

– Все за, - сказал Гермес.

Все боги подняли руки.

– Эмм, спасибо, - сказал я.

Я повернулся, но прежде чем успел уйти, Посейдон воскликнул,

– Почетный караул!

В то же мгновение циклопы вышли вперед и выстроились в две линии от тронов до двери, организовав проход для меня. Они вытянулись.

– Все приветствуют Персея Джесона, - сказал Тайсон.
– Героя Олимпа... и моего старшего брата!

Глава 21

Блэкджек

улетел

Аннабет и я были на пути к выходу, когда я увидел Гермеса у стены во дворе дворца. Он смотрел на сообщение Ириды в дымке от фонтана.

Я посмотрел на Аннабет.

– Встретимся у лифта.

– Ты уверен?
– потом она изучила мое лицо.
– Да, ты уверен.

Гермес, казалось не заметил, как я подошел. Изображения в дымке менялись так быстро, что я с трудом понимал их. Новости смертных по всей стране пестрели сценами с разрушениями Тифона, крушениями, оставленными нашей битвой на улицах Менхэттэна. Президент созывал совещание, мэр Нью-Йорка, несколько военных машин ехали по улицам Америки.

– Удивительно, - пробормотал Гермес. Он повернулся ко мне.
– За три тысячи лет я так и не разобрался в силе Тумана... и людском невежестве.

– Спасибо, я полагаю.

– О, не твоем. Хотя вероятно я должен удивляться - отказаться от бессмертия...

– Это был верный выбор.

Гермес с любопытством на меня взглянул, затем вернулся к сообщениям.

– Посмотри на них. Они уже решили, что Тифон был слишком большим ураганом. Не то, чего бы я хотел. Они не смогут вообразить как все статуи в нижнем Манхэттене сошли с пьедесталов и развалились на кусочки. Они продолжают показывать выстрел Сьюзан Энтони в задыхающегося Фредерика Дугласа. Но я думаю, они и этому найдут логическое объяснение.

– Насколько все плохо в городе?

Гермес пожал плечами.

– На удивление не плохо. Смертные конечно в шоке. Но это Нью-Йорк. Я никогда не видел настолько упругого общества. Думаю они вернуться к нормальной жизни через несколько недель, конечно с моей помощью.

– Вашей?

– Я посланник богов. Моя работа- наблюдать за тем, что говорят смертные и по необходимости помогать им находить смысл в том, что случилось. Я успокою их. Поверь, они свалят это на безумное землетрясение или вспышку на солнце. На что угодно кроме правды.

Он говорил горько. Джордж и Мария вились вокруг кадуцея, но молчали, что наводило на мысль о том, что Гермес очень очень злился. Наверное, мне следовало промолчать, но я сказал:

– Я должен извиниться перед вами.

Гермес осторожно посмотрел на меня.

– И почему это?

– Я думал, что вы были плохим отцом, - признался я.
– Я думал, что вы бросили Луку потому что знали о его будущем и ничего не сделали, чтобы предотвратить это.

– Я знал о его будущем, - несчастно сказал Гермес.

– Но вы знали больше чем просто плохую штуку - типа он повернется ко злу. Вы понимали, что он сделает в конце концов. Вы знали,

он сделает правильный выбор. Но не сказали ему об этом, не так ли?

Гермес смотрел на фонтан.

– Никто не может вмешиваться в судьбу, Перси, даже бог. Если бы я предупредил его о том, что произойдет, или попытался как то повлиять на его выбор, я бы только сделал хуже. Молчать, быть в дали от него... это было самой тяжелой вещью, которую я когда-либо делал.

– Вы должны были дать ему найти собственный путь, - сказал я.
– и сыграть свою роль в спасении Олимпа.

Гермес вздохнул.

– Мне не следовало злиться на Аннабет. Когда Лука приходил к ней в Сан-Франциско... вобщем, я знал что она сыграет роль в его судьбе. Я предвидел это. Я думал, что она сможет сделать то, чего не смог я, и спасет его. Когда она отказалась идти с ним, я едва сдерживал гнев. Мне следовало лучше знать, что я злился на себя.

– Аннабет спасла его, - сказал я.
– Лука умер героем. Но пожертвовал собой, чтобы убить Кроноса.

– Я ценю твои слова, Перси. Но Кронос не мертв. Ты не можешь убить Титана.

– Тогда...

– Я не знаю, - проворчал Гермес.
– Никто из нас не знает. Обратился в пыль. Рассеялся по ветру. При удачном стечении обстоятельств, его дух станет таким слабым, что не сможет снова обрести сознание, а тем более тело. Но не ошибайся на счет его смерти, Перси.

Мой желудок сделал сальто.

– А что насчет остальных Титанов?

– Прячутся, - сказал Гермес.
– Прометей прислал Зевсу сообщение с кучей извинений за поддержку Кроноса: "Я только пытался уменьшить ущерб" бла-бла-бла. Он не станет высовывать голову еще несколько веков, если умен. Криос бежал, и гора Отрис лежит в руинах. Океаниус вернулся в глубины океана, когда стало ясно, что Кронос пал. Тем не менее, мой сын Лука мертв. Его смерть доказывает, что я не заботился о нем. Я никогда этого себе не прощу.

Гермес провел кадуцеем через туман. Сообщения-картинки рассеялись.

– Когда давно,- сказал я.
– Вы говорили мне, что самое тяжелое в том, чтобы быть богом это не иметь возможности находиться рядом со своими детьми. Вы так же сказали мне, что ты не можешь оставить семью, как бы тебе того не хотелось.

– И теперь ты понял, что я лицемер?

– Нет, вы были правы. Лука любил вас. В конце концов он осознал свою судьбу. Я думаю, он понял почему вы не помогали ему. Он вспомнил о том, что важно.

– Слишком поздно для него и для меня.

– У вас есть другие дети. Ради Луки признайте их. Все боги могут сделать это.

Плечи Гермеса опустились.

– Они пытаются, Перси. Мы все пытаемся сдерживать свои обещания. И может быть теперь мы сможем больше. Но мы, боги, никогда не были хороши в сдержании клятв. Ты был рожден из-за нарушенного соглашения, правда? В конце концов мы становимся забывчивыми. Как всегда.

– Вы можете измениться.

Гермес засмеялся.

– После трех тысяч лет, ты думаешь, боги смогут изменить своей природе?