Перстень Агируса
Шрифт:
Бакли посылал автоматные очереди одну за другой, целясь в лендровер. Марк, сидя на крыше машины, стрелял в своего противника из пистолета только тогда, когда тот высовывался из окна. Я следила за погоней с перестрелкой, замирая и трепеща от страха за моего парня.
Бакли снова высунул руку с автоматом и хотел нажать курок, но в это мгновение раздался17-Ring выстрел. Рука сумасшедшего ученого дернулась так сильно, что он с громким стуком ударился ею об оконную стойку гелендвагена и в голос застонал от боли. Выстрел Марка оказался точным — он попал
Болезненно скривив лицо, Бакли сказал Курту:
— В этих стрелялках нет смысла, они лишь задерживают нас. Выжми из машины все, что можешь — мы должны приехать на место хотя бы на несколько минут раньше них.
Курт прибавил газу, но уйти от лендровера по бездорожью не было шанса. Тогда он резко повернул налево и через пару километров подъехал к первой дороге. Переваливаясь, как утка, гелендваген одолел бугристый откос, взвывая двигателем, выбрался на дорогу и за считанные секунды развил сумасшедшую скорость. Старый лендровер выехал на шоссе вслед за нами, но на гладком покрытии начал заметно отставать.
Огромное напряжение последних часов вылилось в апатию — я смотрела то по сторонам, то назад, видела, что мои спасители отстают и скоро скроются из вида, но не думала о том, куда меня везут и что со мной будет. Единственное, что волновало меня с прежней силой — это судьба Эми.
Впереди показался блок-пост оцепления карантинной зоны. Там стояла будка, дорогу перекрывали шлагбаум и тяжелые пластиковые заслоны, наполненные водой. Несколько солдат дежурили на посту, они были вооружены и облачены в защитную антимамбульскую форму.
Гелендваген приближался, не сбавляя огромной скорости. Люди на блок-посту забеспокоились, часть из них побежали в укрытие, из которого можно стрелять, двое остались на дороге и жестами приказывали несущейся машине остановиться. В ответ на это Курт еще прибавил газу.
А Бакли вытащил из-под сидения другой автомат и несколькими очередями изрешетил заслоны с водой, так, что вся она сразу же вытекла на дорогу. Солдаты открыли ответный огонь, Курт успел поднять все окна и пули забарабанили по корпусу автомобиля, не причиняя вреда — гелендваген оказался бронированным!
Лишенные воды пластиковые заслоны стали легкими, гелендваген расшвырял их, снес шлагбаум и промчался через блок-пост. Солдаты, ошарашенные такой дерзостью, стреляли по машине, слышались удары пуль и визг от рикошета. Блок-пост промелькнул и остался позади. Дорога была пустынна — и в ту, и в эту сторону — ни одной живой души.
— Звони!, – приказал Бакли Курту и тот, нажав кнопку на мобильном телефоне, укрепленном на панели рядом с паучиным террариумом, сказал кому-то по громкой связи:
— Через пять минут!
— Ему ответил мужской голос с экзотическим акцентом:
— Слушаюсь, босс!
Вскоре мы повернули и впереди показался маленький аэродром, который использовался, в основном, для сельхозавиации. Я знала это место. Когда Комитету по Распределению срочно требовалось какое-нибудь
Ворота аэродрома открылись перед гелендвагеном, он, не сбавляя скорости, въехал прямо на летное поле и остановился перед стоящим на полосе маленьким белым самолетом. Двигатели его ревели — он был готов к взлету.
Курт резко остановил машину так, что колеса задымились, и выскочил наружу, Бакли сделал то же самое. Майкл схватил меня чуть ли не подмышку и потащил к самолету. Я брыкалась и звала на помощь, но через считанные секунды оказалась внутри гудящей воздушной машины.
Лицо человека, сидящего за штурвалом я не рассмотрела. Он с кем-то говорил по рации. Последним вошел Курт и запер дверь. Самолет двинулся и начал выруливать на полосу. В этот момент раздались несколько автоматных очередей, приборы замигали лампочками, а металлический голос небесной машины что-то сообщил на непонятном языке.
— Черт! Черт! Черт!, – выругался Бакли, брызгая слюной, – полет отменяется! Эти сволочи повредили шасси и гидравлику, теперь самолет не взлетит. Быстро назад в машину! Майкл, мы уедем, а ты останешься здесь и будешь нас прикрывать!
Бакли сгреб меня в охапку и потащил в гелендваген. Он оказался страшно сильным, я не могла пошевелиться, стало трудно дышать от его железных «объятий». Ученый-преступник швырнул меня на заднее сидение черного внедорожника и сел рядом.
Лендровер протаранил сетчатые ворота и въезжал на поле. Марк с автоматом в руке сидел на крыше, видимо, это он издалека расстрелял шасси самолета. Майкл открыл огонь и мой парень растянулся на крыше, стреляя в ответ. Курт погнал гелендваген к разбитым воротам.
— Действуем по плану номер два, – объявил Бакли, – Курт, на этот раз оторвись от них с запасом!
Я не видела спидометр, но и без того знала, что машина едет по меньшей мере миль сто тридцать в час 62, мимо на огромной скорости пролетали дорожные знаки и таблички. Погони за нами не было видно. Не доезжая до блок-поста, Курт съехал с дороги и, забравшись подальше стал объезжать пост по полю и лесу:
— Солдаты могли вызвать подмогу, – объяснил он свой маневр боссу, обернувшись назад.
Тот лишь махнул рукой, дескать: «Понятно!»
Оставив позади блок-пост, гелендваген выбрался на шоссе, я обернулась — дорога выглядела пустой, за нами никто не ехал. Бакли молча сидел рядом, плотно ко мне прислонившись. Было неприятно ощущать близость убийцы моих родителей. Я отодвинулась подальше, но он, словно пушинку, придвинул меня на прежнее место со словами:
— Сиди там, где сидишь!
От его взгляда у меня внутри все похолодело, я отвернулась и смотрела в окно на проносящиеся с сумасшедшей скоростью знакомые места. Три раза на глаза попались мамбулы. Один из них чуть не угодил под колеса гелендвагена, Курт с трудом объехал его — на такой скорости любое столкновение могло закончиться фатально.