Перстень Агируса
Шрифт:
Мы двинулись в обход жилого дома и очутились на той самой живописной дорожке, где однажды уже были. Впереди шли профессор и Дик с Эмили. А Марк и я следовали за ними. Тенистая аллея была наполнена зеленым светом утренних лучей, прошедших сквозь густой лиственный покров. Под деревьями стелилась туманная дымка, она быстро расползалась и рассеивалась, уступая напору своего могущественного врага — солнца. Лишь кое-где в сырых низинках, в густом сумраке, клубились нежные облачка.
На правой стороне дорожки лежал большой валун, покрытый
— Этим камнем я отметил место, где в 1755 году на нас напали бандиты. Вот тут, слева от валуна, лежал истекая кровью Марк, раненый кинжалом в грудь.
Профессор указал рукой на заросшее травой место.
— Напомню вам, что на нас напали трое бандитов. Двоим удалось бежать, но третьего Иоганн поймал и запер в одной из маленьких комнат подвала. А раненого Марка мы с Людвигом принесли в Мейсенхауз. В комнате, где в период эпидемии находился наш маленький госпиталь, был операционный стол — туда мы положили моего племянника и я приступил к осмотру. Состояние его было тяжелым, изо рта пузырилась пенистая кровь, из чего я заключил, что задето легкое. Мне удалось аккуратно извлечь кинжал из раны...
Профессор говорил на ходу и мы, тем временем, вышли на широкую поляну, в противоположном конце которой высился старый Мейсенхауз, а справа простиралось озеро. На его берегу находилась открытая круглая беседка, выкрашенная в белый цвет — к ней-то мы и направились. Внутри беседки по кругу вдоль стен располагалась деревянная скамья. Я села лицом к озеру и стала рассматривать его. На воде вдоль берегов густо росли белые водные лилии. Посреди озера — точно в центре — лежал маленький, зеленый островок с одиноко стоящим деревом. По ту сторону водоема был виден темный лес.
— Чтобы не загружать вас специальными подробностями, скажу, что я сделал все необходимые манипуляции для спасения моего племянника, — возобновил рассказ Альфред Мейсен, плюхнувшись на скамью.
— Я раздумывал применять или нет состав со средством викария, внимательно наблюдая за состоянием Марка. Оно не ухудшалось, более того — началось улучшение. Пока все шло неплохо, но, опасаясь осложнений, я не отходил от своего племянника, будучи готовым при любой угрозе его жизни применить чудесное средство. Этого не понадобилось. Но, тем не менее... Марк был объявлен умершим.
Все слушатели удивленно уставились на рассказчика, а тот удовлетворенно усмехнулся — профессор любил театральные эффекты. Сделав паузу и насладившись нашим изумлением, Альфред Мейсен принялся объяснять:
— Случилось следующее. Вы уже знаете, что у нас в подвале находился пленник из числа бандитов, покушавшихся на жизнь моего племянника. При его обыске Джек обнаружил портрет Марка, написанный на листе бумаги.
Профессор посмотрел на племянника и спросил его:
— Мог бы ты, мой мальчик, коротко рассказать историю этого портрета?
Парень, сидевший рядом со мной, молча кивнул, поднялся
— Речь пойдет о том портрете, который был обнаружен вчера между страницами рукописной книги. Я расскажу вам при каких обстоятельствах он был написан. Итак, зимой, в начале 1755 года, между дядей и мной произошел такой разговор:
Альфред сказал:
— «Меня давно беспокоит то, что ты, Марк, отпрыск августейших родителей, скрываешься в изгнании. Твое место занял самозванец, в этом виновата его мать — распутная Грета. А твои родные отец и мать обмануты и имеют право, наконец, узнать правду».
Я спросил:
— «И что же ты хочешь предпринять для этого?».
— «Я пригласил художника, чтобы он написал твой портрет на листе бумаги. С завтрашнего дня ты будешь ему позировать. Когда портрет будет готов, я отправлю его моему брату — твоему отцу, курфюрсту Генриху».
— «Что это даст?», — спросил я.
— «Видишь ли, Марк, ты вырос очень похожим и на отца, и на мать. Увидев твой портрет, сопровожденный моим письмом, Генрих узнает правду. В письме я подробно опишу всю историю подмены младенцев. Я очень надеюсь, что мой брат восстановит справедливость, а Грета, ее муж и их помощники получат возмездие по заслугам».
В разговор снова вступил профессор, прервав воспоминания Марка:
— Как выяснилось позже, я просчитался. Портрет и письмо перехватили люди Греты, которая не только сохранила свое влияние, но и упрочила его. Допросив пленника, мы узнали, что за год до этих событий умерла Мария — жена Генриха. В замке прошел слух, что она была отравлена. Похоже, что Грета подготавливала почву для того, чтобы стать женой курфюрста. Вскоре после смерти Марии, куда-то исчез советник — муж Греты. Пленнику не было известно куда тот делся.
— Возможно советник почувствовал угрозу своей жизни и сам решил спастись бегством. Много лет он был верным помощником своей преступной супруги, но когда при странных обстоятельствах умерла Мария, советник понял, что Грета прокладывает себе путь к положению законной жены курфюрста. И, стало быть, теперь, когда Генрих превратился во вдовца, сам советник становился помехой для Греты. Ей нужно было избавиться от мужа, чтобы выйти замуж за курфюрста, — добавил Марк.
А профессор продолжил:
— И как раз в это время Грета перехватывает мое письмо с портретом Марка. Несмотря на то, что влияние фаворитки на курфюрста было достаточно сильным, она понимала, что в случае, если Генрих увидит портрет и прочтет письмо, ее ожидает эшафот. Поэтому она срочно снарядила в дорогу троих убийц и отправила их в Англию. Грета дала наемникам перехваченный портрет Марка, чтобы они знали, как выглядит тот, кого им надлежит убить.
Профессор замолчал и стал смотреть на озеро. Марк снова сел рядом со мной, обнял за плечо и прошептал на ушко: