Перстень Агируса
Шрифт:
— Марк поможет разобраться с бумагами мисс Тэтчер, кроме того, он заявил, что уже соскучился, — улыбнулась я.
— А ты сама, Энни, хочешь видеть его? Что ты вообще думаешь обо всем, что узнала за последние дни?, — спросила Эми и добавила:
— У меня просто голова кругом идет от этих новостей!
— У меня тоже, но, знаешь, я потихоньку привыкаю к мысли о том, что Марк живет очень давно.
— Значит ты все-таки веришь тому, что мы услышали?
— Начинаю верить. Видишь ли, Эми, все это похоже на правду. Я не сильна в генетике, но понимаю, что при определенных условиях люди и животные могут жить долго, очень долго. Если говорить сильно упрощенно, примитивно,
***
Мы вчетвером расположились в библиотеке на полу и разбирались с бумагами мисс Тэтчер. Эми раскрыла одну из пухлых папок — там оказались копии листов пропавшей рукописной книги. Марка охватил восторг, он принялся читать тексты, написанные устаревшим языком. Спустя полчаса он поднял голову и объявил:
— Тут написано, что шкатулка со средством, часть из которого подарил нам с дядей викарий Томас Эйкенсайд, спрятана в секретной подземной комнате, но автору неизвестно, где именно она находится.
— Скажи, Марк, а кто и когда спрятал шкатулку?, — спросил Дик.
— Это сделал один из предшественников Томаса Эйкенсайда, я не знаю когда это было, но ясно, что задолго до 1755 года.
— Может быть шкатулка спрятана в подвале церкви либо та подземная комната, о которой ты сейчас прочитал, находится на прилегающей территории. Да, но там расположено старое деревенское кладбище. Не в одной ли из могил надо искать ход, ведущий к секретной комнате?
— Да, это возможно. В таком случае выбор могил, где мы можем проводить поиски, ограничен теми, возраст которых составляет не менее двухсот шестидесяти лет. Надо поговорить с викарием, он может дать нам информацию о старых могилах.
Тут Марк замолчал и, встревоженно посмотрев на меня, произнес:
— Когда я следил за Бакли, то видел, как тот однажды выспрашивал что-то у Джозефа Эриксона, нашего викария. Интересно, что ему было нужно?
Я предложила:
— Давай завтра же после службы поговорим с викарием.
*** Воскресенье 21 июля
Ни дня без кошмара! Ночь на воскресенье не явилась исключением. Мне снилось будто я стою на деревенском кладбище. Время ночное, светит полная луна, поэтому довольно светло и все хорошо видно. Справа от меня, вблизи ограды, я вижу склеп. Стрельчатая дверь, ведущая в него, распахнута и от порывов ветерка противно и жутко поскрипывает. Замирая от страха, я все же приближаюсь ко входу в склеп. В метре от порога на меня пахнуло застарелой сыростью, к которой примешался отвратительный, тяжелый и сладковатый запах недавно начавшегося разложения.
— «Чей же это склеп?», — подумала я, — «такого склепа на кладбище нашей деревни нет».
Сделав еще шаг, я оказалась прямо у входа в печальное строение. В дверной проем было видно внутреннее пространство склепа, представляющее собой пыльное серое помещение без окон, с каменным полом и с углами, затянутыми паутиной. Лунный свет, проникающий
— «Кто двигает плиту?», — удивилась я, ведь склеп выглядел пустым.
Присмотревшись, я с ужасом увидела, что плиту отодвигает рука, высунувшаяся из каменного гроба! Это означало, что покойник, лежащий там, решил выйти наружу. Плита продолжала ползти со скрежетом и уже сдвинулась почти на треть, когда из зияющего черного проема показалась голова трупа. Я успела заметить длинные рыжие волосы — это была женщина. Лицо ее невозможно было рассмотреть — я видела лишь затылок. Труп приложил удвоенное усилие к плите, накрывавшей гроб, взявшись за нее уже двумя руками. Через пару секунд тяжелая каменная крышка покачнулась и с глухим стуком свалилась на пол. Труп уселся в гробу и стал поворачивать голову в мою сторону. Сердце у меня в груди заколотилось от страха. Я всегда думала, что в страшные моменты людям свойственно кричать и убегать, но вместо этого, я окаменела, ноги стали тяжелыми и я не могла сдвинуться с места.
— «Надо бежать отсюда!», — думала я, но, тем не менее, стояла, боясь пошевелиться.
Время будто затормозило свой ход и я наблюдала, как миллиметр за миллиметром поворачивается в мою сторону голова трупа, словно в замедленной съемке...
Вдруг сзади послышались шаркающие шаги. Этот звук выдернул меня из оцепенения и я обернулась. Ко мне, раскачиваясь и расставив в стороны руки, приближалась мертвая мисс Тэтчер. Можно бы уже и привыкнуть...
— Ну что?, — насмешливо обратилась ко мне Мэри Тэтчер, вид которой пугал не меньше, чем происходящее внутри склепа пробуждение мертвеца, — насколько мне известно ты и твои друзья не слишком далеко продвинулись в расследовании моего убийства!
Несмотря на испытываемый страх, меня начало охватывать раздражение:
— «Почему она навязывает мне это расследование? Я не имею никакого отношения к убийствам в деревне, а мертвая библиотекарша все приходит и приходит в мои сны, пугает меня до полусмерти! В конце концов — это дело полиции!», — думала я.
И, неожиданно для себя, впервые с тех пор, как начались мои кошмары, я вступила в диалог с призрачным мертвецом. Прежде мне приходилось лишь слушать, замирая от ужаса, но теперь я отважилась задать вопрос:
— Почему вы приходите с этой просьбой именно ко мне,... ммм... мисс Тэтчер?
Труп захихикал:
— О нет! Это не просьба, а приказ, у тебя просто нет выбора. Оглянись!, — вскричала мертвая мисс Тэтчер и указала почерневшей раздутой рукой на что-то в склепе позади меня.
Мне уж и без того было страшно. Физически это ощущалось так, будто что-то холодное надавило мне на грудь и было тяжело дышать, но увидев, что происходит внутри склепа, я испугалась еще сильнее, если это только возможно.
Рыжеволосая женщина выбралась из каменного гроба и шла прямо на меня. Не было никаких сомнений в том, что она мертва. Внешние признаки разложения еще не успели сильно исказить ее облик, однако глаза женщины выглядели остекленевшими и неживыми, движения были скованными, по лицу расползлись несколько неестественных синяков. А пышные волосы слежались и торчали в стороны сплющенной сзади копной. Мой живот скрутили спазмы тошноты, которые вызвал запах, исходящий от покойницы, именно этот удушающий признак тления я почувствовала, подходя к склепу. А самым ужасным было то, что в мертвой женщине я узнала... Еву Фостер — вдову убитого фермера и мать моей подруги Сони Складовски!