Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
рого, привлечет к нам внимание… Идемте, мои доблестные
господа. Но подвигайтесь осторожно, потому что наша
тропа ведет нас к подножию виселицы. Посветите – лест-
ницу, надеюсь, нам оставили.
Мы три молодца, мы три удальца,
Мы три удалых молодца:
Ты – на земле, я – на скале,
Джек –
Подходя к виселице, они отчетливо слышали стоны,
хоть и приглушенные. Двайнинг кашлянул несколько раз,
давая знать о своем приходе. Тот не отозвался.
– Надо поспешить, – сказал он товарищам, – наш при-
ятель, как видно, in extremis63, если он не отвечает на сиг-
нал, возвещающий, что помощь близка. Живо за дело. Я
первый влезу по лестнице и перережу веревку. Вы двое
подниметесь друг за другом и будете его придерживать,
чтобы он у нас не вывалился, когда мы распустим петлю.
Держите крепко – вы сможете ухватиться за лямки. Учтите:
хотя в эту ночь он изображает филина, крыльев у него нет,
а выпасть из петли иногда бывает не менее опасно, чем
63 При последнем издыхании (лат.)
попасть в нее.
Так он говорил со смешком и ужимками, а сам между
тем влез на лестницу и, уверившись, что его пособники, два
воина, уже подхватили повешенного, перерезал веревку,
после чего добавил и свои силы к тому, чтобы не дать
упасть почти безжизненному телу преступника.
Когда общими стараниями, сочетая силу со сноровкой,
они благополучно спустили Бонтрона на землю и убеди-
лись затем, что он хоть и слабо, но дышит, его перенесли к
реке, где сень нависшего берега могла их укрыть от по-
стороннего глаза, покуда лекарь с помощью своих средств
вернет повешенного к жизни. Все для этого необходимое
он заранее позаботился припасти.
Прежде всего он снял с повешенного кандалы, нарочно
ради того оставленные палачом незапертыми, и заодно
удалил сложную сеть из лямок и перевязей, в которой тот
был повешен. Усилия Двайнинга увенчались успехом не
сразу. Как ни искусно построено было его сооружение,
лямки, предназначенные поддерживать тело, все-таки на-
столько растянулись, что повешенный сильно чувствовал
удушье. Однако искусство лекаря восторжествовало над
всеми помехами. Два-три раза скрючившись и распря-
мившись в судороге, Бонтрон дал наконец решительное
доказательство своего возвращения к жизни: перехватил
руку врачевателя в тот миг, когда она лила ему на грудь и
на шею спирт из бутылки. Преодолев сопротивление
он направил бутыль со спиртом к губам и проглотил из-
рядное количество ее содержимого.
– Неразбавленный спирт двойной перегонки! – изу-
мился лекарь. – Он кому угодно обжег бы горло и опалил
кишечник. Но это необыкновенное животное так непохоже
на всякое другое человеческое существо, что меня не
удивит, если такая отрава только приведет его в себя.
Бонтрон оправдал предположение, он передернулся в
судороге, сел, повел вокруг глазами и показал, что к нему
действительно вернулось сознание.
– Вина… вина! – были первые его членораздельные
слова.
Медик дал ему глоток лечебного вина, разбавленного
водой. Но тот оттолкнул бутыль, неуважительно назвав
напиток «свинячьим пойлом», и снова закричал:
– Вина!
– Ну и глотай, во славу дьявола, – сказал лекарь, – раз
никто, кроме нечистого, не разберется в твоем естестве.
Бонтрон жадно припал к бутыли и хватил такую дозу,
что у всякого другого от нее помутилось бы в голове, но на
него она произвела просветляющее действие, хотя он, ви-
димо, не сознавал, ни где он, ни что с ним случилось, и
только спросил, как было ему свойственно – отрывисто и
угрюмо, почему его в такой поздний час принесли к реке.
– Бешеный принц опять затеял выкупать меня, как в тот
раз?.. Клянусь распятием, вот возьму да и…
– Тише ты! – перебил его Ивиот. – Скажи спасибо, не-
благодарная тварь, что твое тело не пошло на ужин воро-
нью, а душа не попала в такое место, где воды слишком
мало, чтобы тебя в ней купать.
– Теперь я вроде бы сообразил, – сказал негодяй. И,
поднеся бутыль к губам, он сперва почтил ее долгим и
крепким поцелуем, потом поставил пустую наземь, уронил
голову на грудь и погрузился в раздумье, как будто стара-
ясь привести в порядок свои смутные воспоминания.
– Не будем ждать, пока он додумает думу, – сказал
Двайнинг. – Когда выспится, у него, конечно, прояснится в
голове… Вставайте, сэр! Вы несколько часов скакали в
воздухе, теперь попытайте, не представит ли вода более
удобный способ сообщения. А вы, мои доблестные госпо-
да, соизвольте мне помочь. Поднять эту громадину для
меня так же невозможно, как взвалить на плечи бычью
тушу.
– Стой крепко на ногах, Бонтрон, раз уж мы тебя на них
поставили, – сказал Ивиот.
– Не могу, – отвечал висельник. – Каждая капля крови
колет мне вены, как будто она утыкана булавками, а мои