Перун. Избранник богов
Шрифт:
Делать было нечего, и ребята подчинились старшему. Подкинув дровишек, они расположились на полу у очага. Старик сел спиной к огню, дабы не ослеплять себя, лицом ко входу. На коленях у него была наготове острога.
Буян принялся рубать копченый бараний окорок. От громких рубящих ударов очнулся Братислав. Принесённые из подпола чёрствые хлебные лепешки старик без всяких объяснений выбросил в окно. Приглушив голод копчёным мясом, троица повалилась на пол.
Твердо зная, что этой ночью ему уснуть не получиться юнец прилёг на жёсткий настил. Но лишь голова коснулась
За полночь его сильно потрепали за плечо. Понемногу приходя в себя, потирая заспанные глаза кулаками Перун выслушивал наставление:
– Пока всё было тихо, но я слышал шаги медведя где-то рядом. Дверь не отпирай. Будь начеку. Вот острога у стены. Если хочешь можешь взять у Буяна топор. Как применять я думаю ты знаешь.
Волхв устало повалился спать и тут же захрапел. Вся изба заливалась громогласным богатырским храпом. Глядя на это дело паренёк горестно вздохнул. Подкинув дров в огонь, он уселся на корточки лицом к двери. Опершись на древко остроги. Стал слушать как сгорая трещат поленья. Как поют в траве сверчки, и как одиноко гуторит ночная птица. Всю идиллию ночёвки у озера нарушал лишь хриплый храп. Да мысль что где-то рядом бродит медведь людоед.
До этого момента давящий на глаза мочевик начал буквально резать. Терпеть уж более не было сил. В нерешительности он выглянул в небольшое грубо вырубленное окошко. Оно выходило по большей части на поляну, но если постараться выгнуться, то можно было увидеть край ступеней.
Снаружи царила живописная звёздная ночь. Полная Луна, сегодня большая как никогда, освещала широкую дорогу к берегу, по тихой морской глади. На миг что—то чужое показалось ему в расположении звёзд. Сколько ни старался, не мог отыскать созвездие большой медведицы. Полярная звезда пропала, а больше созвездий он попросту не знал.
С луной также происходило что—то странное. Мало того, что луна освещала землю размеренным голубоватым светом, к тому же на ней явно не хватало четвертины.
То, что он принял по началу за затмение при детальном рассмотрении оказалось не что иное как серповидный надкол. Будто одну десятую лунного диска откололи и выкинули. Теперь присматриваясь тщательнее к теням, понял, что поляну освещает ещё один источник света.
Постояв некоторое время у двери вслушиваясь, всё-таки решился и отодвинув засов. Как бы ему не хотелось открыть её тихо, дверь пошла в сторону с жутким скрипом. Выругавшись про себя выглянул наружу. Никого. Только жабы снова запели.
С крыльца спуститься он не решился и приступил к малой нужде прямо с порога. Попутно отыскав второй источник желтоватого света. Им оказалась вторая луна! Поменьше первой и расположенная в противоположной стороне. Оба светила находились в фазе полнолуния.
Не успев удивиться экой небылице, окончил дело и опустил взгляд. На воде, прямо посреди лунной дороги с воды поднялась жабья голова размером с бычью. И уставилась на избу покрытыми мутной пленкой
Ночные гости отливались в лунном свете медным бликом чешуи. Покрытые чешуйчатыми наростами тела, чем-то удаленно походили на человечьи. У каждой твари были по две руки и две ноги. На осмотр ушло всего несколько мгновений пред тем как Перун громко захлопнул дверь и заперся на засов. Но и этого времени хватило чтобы осмотреть существ столь малого расстояния.
По человеческим меркам высокие. С длинными вытянутыми конечностями. Склизлые, покрытые сгустками прозрачной слизи. С непропорционально огромными головами, больше похожими на жабьи.
Завидев человека одна из речных тварей зашипела, раскрыв уродливую пасть. Оскалив частокол тонких изогнутых игловидных клыков. Перед тем как захлопнуть дверь он успел углядеть, как троица жаб переглянулась между собой и неспешно заковыляла по берегу в сторону избы. Оставляя на земле борозды от длинного шипованного хвоста.
Перун кинулся к товарищам, и начал их тормошить. Когда до ушей донеслась тихая чарующая песнь. Ласковый, успокаивающий женский голос всё громче и громче звучал голове.
Не отвечавшие на его попытки товарищи, и вовсе, казалось бы, перестали дышать. По всему тело медленно расползлась усталость, а затем и немота.
С той стороны двери послышался скрип досок, а затем и тихие, глухие удары. Чарующий женский голос звучал в голове всё настойчивее и настойчивее. Вдруг жутко захотелось спать. Сквозь смыкающиеся веки наблюдал за тем как лопнуло одно из брёвен двери. Щель моментом расширилась и вот уже чешуйчатая лапа с перепонками между длинных когтистых пальцев просунулась в дыру, пытаясь нащупать затвор.
Собравшись с силами, юнец воздел себя на ноги. Шатаясь побрёл к двери. В голове всё пела сладкоголосая дева, будто уговаривала его уснуть и забыться. Оставив позади все тревоги. Чешуйчатая лапа уже ухватилась за затвор, и потянула за ручку. Когда в воздухе коротко взвился топор.
Сладкоголосое пение разом сменилось режущим слух скрежетом. Обрубленная культя, заливаясь чем-то зеленым и мерзким исчезла в дыре.
Понемногу голова прояснилась. До ушей донеслась жуткая какофония десятка жабьих глоток. Отрубленная уродская конечность некоторое время осталась висеть на дужке затвора, но вскоре разжав пальцы упала у порога.
Рядом будто бес из кувшина возник взъерошенный волхв. Ошарашено взирая на отрубленную конечность заорал:
– Ты что это такое удумал?!
Братья мельники также пробудились. Охнувши от боли Братислав остался лежать, но Буян тут же ринул к окну.
– Это еще что за шутки? – Глядя в окно прошептал Буян.
Перун выглянул следом. На берег медленно выходили из воды всё новые и новые речные жители. Все как на подбор с мерзкими жабьими мордами. С угрожающе торчащими на сутулой спине, алыми игольчатыми гребнями. Дверь уже не тряслась, а выгибалась под мощными ударами.