Первая красавица двора

Зиентек Оксана

Или, того хуже, начнут с другими дамами красотою меряться. А у меня – поместья, полк... Меня хоть завтра могут отправить куда-нибудь на границу, или куда Его Величество прикажет. И я всего лишь хочу, чтобы моя жена была моей женой, а не чьей-попало.

Граф мысленно недобрым словом помянул покойную супругу. Ах, Луиза-Луиза, чего же тебе не хватало?! Ведь было же все: титул, богатство, влияние при дворе. Любовь? Ну, была и любовь, да. Он тогда закрыл глаза на эту любовь, пожалел молодую дурочку. Думал, с годами перебесится, научится если не мудрости, то осторожности. А она, оказывается, попробовав герцога, решила, что сильно продешевила, согласившись всего лишь на графа. С чего ей вообще вздумалось почти через двадцать лет вспоминать старое увлечение? Было и было... Забыли. Так нет же... Решила на старости лет опять поиграть в роковую красотку.

Словом,

к опасениям сына старый граф Удо отнесся с пониманием. Ему и самому после непростых времен хотелось только покоя. Однако же, он – это он, а вот сыну пока на покой рановато. Поэтому, уже на следующий день старый граф перед тем, как отправляться в архив, написал и отправил одно важное письмо. А потом, вопреки обычаю, отправился не в архивы, а во дворец, на малый королевский выход. Только вот, сперва послал слугу убедиться, что Удо, как и собирался вчера, действительно отбыл из столицы в поместье к знакомому. Говорит, тот обещал подобрать для полка несколько хороших коняг.

Во дворце графу, надо сказать, слегка удивились. Но не сильно. В конце концов, все знали, что старый Удо надолго не покидал столицу. Просто, не любил дворцовой толкотни. Если Его Величества Эриха это устраивало (а его, как известно, устраивало многое, если служба шла исправно), то и остальным не выпадало жаловаться. Поэтому старый граф Удо спокойно прошелся туда-сюда, перекинулся парой слов со старыми знакомыми, заговорил с четой фон Пехштайн, справившись о здоровье младшей невестки.
– Да, хвала Творцу. Кстати, - граф (с относительно недавних пор) фон Пехштайн словно ненароком оглянулся по сторонам, проверяя, нет слишком ли много рядом лишних ушей, и спросил. – А почему она – не твоя невестка? Почему наша, я знаю. А почему ты упустил неплохую партию для своих парней? Вроде же, вы с бароном отлично ладите?
– Может, именно потому? – Негромко хохотнул старый граф. – Не зря же говорят венды: «Хочешь поссориться с другом, пожени своих детей». Но, вообще-то, была такая мысль.
– Но?
– Но дети были еще настолько малы, что мы не стали спешить. Мало ли, как жизнь повернется. А потом первая жена барона умерла, не оставив наследника. И Луиза, милостив будь к ней Творец, решила, что младшему сыну титул нужнее. Удо было все равно, нам с бароном, собственно, тоже...
– Титул? Так ведь Роде потом, кажется, снова женился?
– А почему нет? Он и сейчас еще не стар, а тогда, так тем более. Но ты же помнишь мою Луизу?
– М-мда...

Фон Пехштайн, хотя и служил по другому ведомству, не по тому, которому пришлось близко свести знакомство с покойной графиней, кое что об этой истории знал. В первую очередь, в связи со скоропостижной женитьбой Эрвина. Как и знал то, что история эта закончилась немножко не так, как судачили в светских салонах. Но чего старый дипломат точно не знал, что и в какой мере из этого известно самому фон Биркхольцу. Да и дворец – не лучшее место для обсуждения подобных историй. Поэтому он перевел разговор на другое.
– А что это ты во дворец выбрался, книжный ты червь?
– Да, так... Говорили на днях с Удо, обсуждали новости и я заметил, что половина имен для меня уже – просто безликие имена. Решил выбраться в люди, посмотреть, так сказать, что тут за молодая поросль наросла.
– О-о-о, дружище... Хотя, впрочем, дети как дети. Не хуже наших, если так подумать.
– Да понятно. Помнишь, как наши воспитатели стенали, что такого бесшабашного поколения они не помнят?
– Ага, а потом так же стенали воспитатели наших сыновей... Было время.
– Слушай, заедь как-нибудь ко мне в поместье. Ну, ты знаешь, тут рядышком. Поговорим по-человечески. А то от нашего старческого брюзжания даже цветы вянут. – Удо фон Биркхольц заметил глазом зацепку, ради которой, собственно, и пришел во дворец. – Кстати, а что это во-он там за цветочек? Не знаешь ли, чья?

Граф фон Пехштайн слегка повернулся и сделал вид, что приглядывается, пытаясь скрыть тонкую улыбку. Ох, Удо, старый ты книжный червь! Это же ты с кем тягаться вздумал в придворных политесах, в тем, кто зубы съел на дипломатической службе? Мог бы, между прочим, и сразу сказать, что пришел на смотрины.
– А, эта... Это одна из вендок молодой королевы.
– А во-он та, маленькая брюнеточка?
– А это – внучка...

Графиня фон Пехштайн, тонко улыбнувшись, подключилась к разговору, в двух словах описывая ту или иную из стайки девиц, окружающих Ее Величество Либуше. Ругать не ругала, но умному человеку

достаточно иногда не того, что скажут, а того, о чем промолчат. Эта беседа уже была полностью безопасна для всех, кроме, разве что, молодого Удо. Потому что свежая сплетня о том, что старый граф наконец-то всерьез заинтересовался подходящими кандидатурами произведет во дворце настоящий фурор. Не так и много осталось в королевстве неженатых графов.

В свою очередь, граф Удо расспрашивал как бы походя, не выказывая явного интереса ни к одной из девиц. И это устраивало всех, поскольку давало каждой семье поле для маневров. Охоту за будущим графством для дочерей и внучек можно было считать открытой.
– Боюсь, дружище, повод наведаться к тебе в поместье в ближайшее время появится не только у меня. – Усмехнулся фон Пехштайн.
– Ничего. Если посетителей станет слишком много, повод наведаться в поместья появится и у меня. Благо, оно у Биркхольцев не одно.

Собеседники рассмеялись. «Как замечательно, что наши мальчики уже женаты» - с улыбкой заметила графиня. – «И как замечательно, что наш старший в свое время наследовал «всего лишь» баронство. Боюсь, за графство девицы порвали бы его на мелкие кусочки».

На этой веселой и, одновременно, ностальгической нотке старый граф завершил разговор со старыми знакомцами и отправился дальше по залу. Иногда он подозревал, что для этого, собственно, и был предназначен так называемый «малый выход». Ожидая выхода короля, вельможи обменивались свежими сплетнями, смаковали свежие скандалы и намечали будущие союзы. Словечко тут, шутка там... Старый граф умел быть придворным, просто, в последнее время эта роль отнимала слишком много сил.

Один из королевских пажей нашел графа, когда тот обсуждал охоту с кем-то из старых соратников. Нашел и вручил небольшую записку. «Скажи Его Величеству, я благодарю и буду непременно» - Ответил граф негромко под завистливыми взглядами придворных. Раскрывать смысл записки не требовалось, достаточно было посмотреть на мундир посланца.

***

После выхода и ряда официальных аудиенций, Эрих Пятый получил доклад, что граф Удо фон Биркхольц ждет в приемной.
– Зови! – Велел он, и добавил, чтобы подали чай и все, что полагается к разговору двух старых друзей.

Граф вошел, исподволь оглядел кабинет, в котором ничего не менялось вот уже столько лет. Поклонился.
– Здравствуйте, Ваше Величество!
– Здравствуй, Удо! – Эрих Пятый приветливо кивнул в сторону кресла. – Садись, дружище. Мы с тобой уже столько лет дружим, что, хотя бы тет-а-тет, можем оставить все эти церемонии.
– Спасибо. – Искренне поблагодарил граф. После нескольких часов на ногах мягкое кресло было очень даже кстати. Устроившись поудобнее, он добавил с легкой иронией. – Ваше Величество.
– Вредничаешь. – С теплой улыбкой покачал головой Эрих. – А ведь, помнишь, когда-то я для тебя «величеством» не был.
– Так и я тогда не графом был. Тогда мы оба были просто мальчиками, чьи отцы были вечно заняты государственными делами. А потом как-то р-раз... и выросли.
– Да-а... – Эрих задумался. Хотел напомнить Удо, что таких мальчишек во дворце тогда воспитывалось куда больше, чем два. Только вот другом, как оказалось, назвать можно было далеко не каждого.

Однако, король решил не тревожить друга своими сентиментами. Тут и у самого уже сердечко иной раз шалит. А Удо, казалось, и вовсе сник после предательства жены и сына. И пусть он сам десять раз виноват в том, что допустил в своей семье такое безобразие, незачем тревожить зря. Хватит и того, что старый улитка выполз, наконец-то, из своей раковины и снова научился говорить о чем-то, кроме службы. Кстати, надо послушать, о чем.
– Ладно, в нашем с тобой возрасте вспоминать былое становится опасно. – Пошутил Эрих Пятый. – Слишком длинная цепочка получается, столько мы не выпьем. Так что давай о настоящем. Что там у тебя?
– У меня? – Граф лукаво прищурился. – У меня (Как там венды говорят?) – товар... Тьфу ты... Вот! Вспомнил! У меня – купец.
– Ого! – Эрих не выдержал и рассмеялся. Правду, значит, донесли собиратели дворцовых сплетен. Удо долго жалел наследника, давая тому много воли. А сейчас решил взять дело в свои руки. – И за каким же товаром охотится твой купец?
– Да в том-то и беда, Ваше Величество, что ни за каким. Зачем ему дорогой товар, за которым охотятся, если в любом из своих поместий запасов – полно? И безо всякой тебе охоты, только свисни. Только-вот, род достойно продолжить надо. И тут уж, как ни крутись, проторговаться никак нельзя.