Первая оборона Севастополя 1854–1855 гг. «Русская Троя»

Дубровин Николай Федорович

С наступлением ночи 9 мая осторожно и тихо вышли войска из-за укреплений оборонительной линии и, заняв указанные места, приступили к работе под личным наблюдением генерала Тотлебена. Впереди их расположились охотники, собранные с полков великого князя Михаила Николаевича, Владимирского и из резервных батальонов 13-й пехотной дивизии, еще дальше охотников, подкравшись как можно ближе к неприятелю, залегли пластуны Черноморского казачьего № 8 батальона. Рабочие расставлены были так, что в случае нападения неприятеля могли, оставив инструменты, встретить его штыками.

Стояла тихая туманная ночь, редкие

выстрелы с французских батарей смешивались с шумом большого числа неприятельских рабочих, трудившихся в своих траншеях не далее нескольких десятков шагов от вновь проводимой нами траншеи. По неприятельским работам всю ночь стреляли 5-й бастион и соседний с ним люнет Белкина.

Солдаты, как бы сознавая важность предпринимаемого, работали успешно, несмотря на твердость грунта. Между рабочими ходили офицеры, здесь же находились генерал-лейтенант Хрулев, генералы Семякин, князь Васильчиков, Тотлебен и несколько артиллерийских офицеров, присланных для ознакомления с местностью.

В этом ночном молчаливом предприятии было что-то величественное, все приказания отдавались шепотом. На бастионах шла обычная перестрелка. Кое-где в туманной дали мигала бомба или грохотало дежурное орудие, посылая невидимое ядро, а там в стороне, ближе к 4-му бастиону, трескотали неугомонные штуцера стрелков, засевших в ложементах.

К утру 10 мая траншея была приведена в такое состояние, что вместе с прежними ложементами могла доставить прикрытие для двух батальонов пехоты. Неприятель, не ожидавший столь смелого шага, с удивлением увидел перед собой длинный вал почти в версту протяжения (450 саженей).

Перед рассветом рабочие, потерявшие только одного человека раненым, были отведены за оборонительную линию, а в траншеях оставлено только 70 стрелков.

Утром 10 мая французы открыли усиленную канонаду по вновь появившейся постройке, по 5-му бастиону и люнету Белкина (№ 7). Последние отвечали частым огнем, и, таким образом, с обеих сторон завязалась самая оживленная канонада, продолжавшаяся в течение целого дня. К вечеру огонь постепенно ослабел, и в неприятельских траншеях было заметно скопление войск. По всему видно было, что французы приготовлялись или к отбитию траншей или, по крайней мере, к посильной порче их. Люди опытные и привычные предвидели в предстоящую ночь жаркое дело. Они не ошиблись.

Едва только утром 10 мая в союзном лагере стало известно, что русские заняли высоты Кладбищенскую и у Карантинной бухты, как главнокомандующий французской армией генерал Пелисье прибыл осмотреть эти работы. Он тотчас же отдал приказание командиру 1-го корпуса генералу де Саллю в предстоящую ночь уничтожить работы русских, если можно овладеть ими и обратить их против неприятеля. Де Салль назначил целую дивизию с тем, чтобы произвести две атаки: одну – против ложементов у бухты, а другую – против траншеи у кладбища.

Наступал вечер, генерал Хрулев приказал подкрепить штуцерных целым батальоном и сделал все распоряжения к продолжению работ. Те же самые полки, которые работали над заложением траншей, должны были их и окончить, им сделан тот же расчет, назначен тот же порядок следования и те же места расположения. В 9 часов вечера войска должны были выступить на назначенные им места. В это время большая часть осадных батарей открыла самый жестокий огонь по правому

флангу нашей оборонительной линии. Вслед за тем секреты донесли, что неприятель в своих траншеях против 5-го и 6-го бастионов собирает значительные силы.

Непроницаемая темнота ночи спустилась над Севастополем. Дым от выстрелов покрыл весь промежуток земли между неприятельскими батареями и нашими бастионами. Подольский полк, не обращая внимания на усиленный огонь французов, отправился на работы. В это время по всему протяжению траншей посыпались пули, послышались крики французов и наше русское «Ура!». По всем неприятельским подступам заиграли рожки и сигнальные трубы. Французы бросились на полуоконченные траншеи, вытеснили оттуда наших стрелков и овладели ими, прежде чем войска, назначенные для работ, могли подоспеть на помощь стрелкам.

Таким образом, приходилось теперь не французам, а нам выбивать неприятеля из своих траншей. Не теряя напрасно времени, генерал Хрулев тотчас же двинул войска. Весь Подольский полк и два батальона Эриванского князя Варшавского полка двинулись на Кладбищенскую высоту, а два батальона Житомирского и один батальон князя Варшавского полков – против ложементов у Карантинной бухты. Едва показались наши колонны, как гребень насыпи мгновенно вспыхнул, подобно молнии, и самый частый ружейный огонь засверкал навстречу нашим колоннам, освещая красные шапочки с горизонтальными козырьками французских егерей, засевших в траншеях. Расстояние было так близко, что свиста пуль уже не было слышно, но видно было их действие: справа и слева падали товарищи. Минута была решительная.

– Вперед, братцы! – крикнул кто-то сзади, и солдаты врезались в траншею.

Стремительным ударом в штыки французы были вытеснены. Отступивший неприятель собирался с новыми силами и подготовлял себе успех артиллерийским огнем своих батарей. Местность перед бастионами правого фланга горела беспрерывными огненными вспышками орудийных выстрелов, которым вторила перекатная ружейная пальба. Множество снарядов, прицельных и навесных, ложилось в наши укрепления. Французы, казалось, старались засыпать бастионы и батареи ядрами и гранатами, многие из них потерпели значительные и серьезные повреждения и по необходимости принуждены были ослабить свой огонь. Тогда французы вторично бросились в атаку – подольцы, волынцы и житомирцы и на этот раз встретили их штыками.

Борьба приняла страшные размеры, ложементы несколько раз переходили из рук в руки. Сплошное облако порохового дыма стояло над сражающимися. С бастионов и неприятельских батарей гудела самая частая канонада, один люнет Белкина выпустил в эту ночь до 3000 снарядов. Противники соперничали друг с другом, направляя огонь преимущественно по войскам и их резервам. Над головами сражавшихся взад и вперед двигалась с ревом и гулом чугунная туча; из беспрерывно пускаемых бомб образовался над полем битвы целый огненный свод. Красноватый свет выстрелов по временам освещал местность, по которой в разных направлениях двигались носильщики с ранеными и черные квадраты – то были полки, свернувшиеся в ротные колонны. Под ногами беспрестанно попадались раненые и убитые, солдаты спотыкались об их тела и наступали на раненых, вызывая болезненные стоны. Пораженные пулями, товарищи падали, их крики и возгласы слышались повсюду.