Первая жена

Агурбаш Ольга

Что угодно могла предположить Лена, но только не подобный разговор. Тем более что она действительно к Ивану серьезно не относилась, считая его недалеким, не слишком-то преуспевающим и в принципе не способным к глубокому анализу. А надо же, как повернулось.

После этого небольшого монолога он опять устал. Попросил попить и кусочек яблочка. Она положила ему в рот дольку, но он так и не съел ее. Пожевал немного и выплюнул на салфетку.

– Нет, есть совсем не хочу. Ты и маме скажи, чтоб ничего не приносила. Завтра, если она приедет, пусть только морс. Она знает, какой я люблю. И из холодильника

все забери. Посмотри, сколько там моих продуктов! Целая полка! Мне не нужно ничего.

– Вань! А ты уверен… что тебе… подходит местное лечение? Может, в какую другую клинику обратиться?

Он слабо махнул рукой:

– Ты с врачами говорила?

– Нет еще.

– Так ты поговори. Тебе все станет ясно.

Врач был откровенен.

– Стадия заболевания высокая. В таких ситуациях показана только поддерживающая терапия.

– А сколько… он может еще… в таком состоянии?

– Состояние стабильно тяжелое. Все необходимые процедуры он получает. В лучшем случае месяц.

– Ну послушайте! Ведь возможно же, наверняка возможна, какая-то нетрадиционная помощь?! Ну там… целители всякие, травники… Как еще их называют по-современному, биоэнергетики!

Врач скептически усмехнулся:

– Это ваше право! Иногда и вправду помогает. Но я, знаете ли, сторонник классической медицины. Поэтому здесь я вам не советчик. Воля ваша. Но я, честно говоря, не советую.

– Почему?

– Слишком все запущено. – И он стал сыпать названиями болезней, препаратами, противопоказаниями.

Лена печально кивала и думала о своем. В конце концов спросила:

– Все же основа заболевания – алкоголизм?

– Безусловно! Это абсолютно очевидно! Но… Но! Есть одно «но». Нежелание пациента жить! И с этим, уж поверьте моему опыту, медицина справиться не может!

– А как вы думаете почему?

– Почему не может справиться?

– Нет. Почему он не хочет жить?

Врач с большим удивлением посмотрел на собеседницу и вместо ответа спросил:

– Простите, а вы ему кто?

– Давняя приятельница.

Он слабо улыбнулся и, похоже, не поверил.

– Знаете, что я вам скажу? А стоит ли вообще копаться в чужой душе? Стоит ли, что называется, лезть в печенку? Каждый такие вопросы решает для себя сам. Считаете возможным – выясняйте, ищите истину, спасайте! Я лично уже давно этим не занимаюсь. Спасением души, я имею в виду. Тело, организм, внутренние органы – это да, в этом суть моей профессии, а что касается души… Увольте!

– Ну как же так? – не унималась Лена.

– А так! Если пациент хочет выздороветь – у нас получается. Совместными усилиями получается. Почти всегда! Не хочет – это его выбор!

Он помолчал мгновенье, потом сказал:

– Единственное, что я понял за долгие годы работы: не хотят жить либо одинокие, либо глубоко несчастные, которые при ближайшем рассмотрении оказываются теми же одинокими…

Лена потрясенно молчала. На самом деле, этот человек не сказал для нее ничего нового, но в то же время она по-новому открыла для себя, казалось бы, прописные истины. И про выбор, и про одиночество, и про то, что не надо навязываться со своими услугами, со своим участием, когда тебя об этом не просят.

– И все-таки: как долго?

Я понимаю, что повторяюсь, но… сами понимаете… вопрос болезненный…

– Если честно, то прогноз неблагоприятный. Тем более при его отношении к жизни. Я сказал месяц, но это может быть от двух недель до полутора месяцев. Однако… – Он сделал паузу. – Однако иногда случаются чудеса. Но, боюсь, не в данном случае.

Она поежилась, как будто вдруг резко замерзла, обняла себя за плечи, желая согреться, и грустно поблагодарила доктора.

Зайдя в палату, обнаружила Ивана спящим. Решила, что больше беспокоить его не стоит. Постояла молча над ним. И можно было бы уходить, но что-то держало. Чуть поправила одеяло, кое-что передвинула на тумбочке, вспомнила про шоколад в сумке. Специально купила несколько плиток, чтобы он мог отблагодарить санитарку, уборщицу. Открыла дверцу шкафчика, аккуратной стопочкой сложила их. Наткнулась взглядом на книгу. С удивлением обнаружила, что это стихи. Надо же, Иван стихи любит?! Никогда бы не подумала… Что-то мелькнуло между страниц. Закладка, наверное… Лена открыла заложенную страницу и уткнулась взглядом в фотографию…

*

Перед Дмитрием лежал текст. Без комментариев, без анализа. Просто запись разговора. Он… Она… Он… Она…

Дима давно уже перестал удивляться, как, каким образом эти ребята из службы безопасности все всегда видят, слышат, знают. Раньше недоумевал: неужели такое возможно? А со временем его просветили: телефоны, компьютеры, жучки – всевозможные подслушивающие устройства – все давно освоено и используется без ограничений.

«Жаль, в мысли не научились пока заглядывать, – сетовал иной раз Петр Степанович. – Хотя люди и мыслями своими, как правило, охотно делятся, и чувствами. Так что мы справляемся с поставленными задачами».

Да, Петр Степанович однозначно справлялся со своими обязанностями. А вот Дмитрий что-то в связи с этим выглядел обескураженным и даже расстроенным. Нет, не сам текст разговора его супруги с этим мужчиной огорчил его. Ничего «криминального» между Иваном и Леной не происходило. Что-то другое… Ощущение тревоги, тонкие острые уколы сердца. Откуда это? Что не так в их диалоге? Что не так?

И Дмитрий по нескольку раз возвращался то к началу, то к середине разговора, пытаясь понять, что его взволновало.

Не слишком приятно было читать про любовь, ну… там таких слов, типа «я тебя люблю» не было, но ясно же, что во всех практически фразах сквозит это чувство. И ревностью не назвать, и равнодушным не оставляет. Тем более выходит, что Иван этот любит его жену гораздо дольше самого Дмитрия. С одной стороны, ну и бог бы с ним, а с другой, неспокойно на душе…

Даже если допустить, что было что-то между ними, почему нет? Наверняка было, хотя она и скрывает. Даже если и так, то давно уже все закончилось. И потом: не к умирающему же ревновать. Тем более что Лена никакого женского интереса, судя по разговору, к Ивану не проявила. Значит, не в ревности дело. А в чем? Скорее всего… Скорее всего, что-то зацепило его в беседе о первом муже Лены. Ну-ка, ну-ка, что он там говорит про него? «Ты по-прежнему любишь своего бывшего мужа… Ты можешь крутить романы, выходить замуж, менять любовников…»