Первая жена

Агурбаш Ольга

*

Как-то Димыч спросил ее:

– Лен, а почему ты мне никогда не говоришь, что любишь?

Они лежали в постели, читали перед сном. Вопрос прозвучал неожиданно, и у Лены не было никакой возможности отшутиться или уйти от ответа. Она было попробовала:

– С каких пор ты читаешь книжки про любовь? Я думала, кроме детективов, тебя ничего не интересует.

– Лен, я серьезно. Книги здесь ни при чем.

Она искренне не знала, что ответить. А он с некой даже обидой продолжал:

– Я тебе, бывает, по нескольку раз в день в любви признаюсь,

а ты – никогда…

– Дим, скажи, а тебя устраивает мое отношение к тебе?

– Очень!

– Ну вот тебе и ответ! Я своим отношением признаюсь тебе в любви. Разве этого мало?

– Мне мало! Я вдруг понял: мало! Тебе что, трудно лишний раз сказать: «Я тебя люблю!»? Тем более что такие слова лишними не бывают. А ты вообще никогда…

Она отодвинула книгу, приблизилась к мужу, прижалась, обняла.

– Люблю, люблю, – быстро проговорила Лена, целуя его живот, постепенно опускаясь ниже и заставляя его своей лаской отвлечься от ненужных мыслей и на время забыть обо всем, кроме их близости…

*

Позвонила мама Ивана. Сказала, что ее сын в больнице, что ему очень плохо и если возможно… «Если возможно…» – она повторяла эти слова многократно – не приедет ли Лена хотя бы на день. Иван очень просит. Он все понимает. Он не в праве… И все же… Если возможно…

Лена заметалась. С одной стороны, ей совсем не сложно: ночь на поезде туда, один день там, ночь обратно. С другой, это значит, две ночи не ночевать дома. И еще: как объяснить Димычу, куда она едет и зачем это нужно.

Мысли проигнорировать звонок у нее не было. Человек при смерти. Как можно проигнорировать? Правда, этот человек ей никто. Ежедневно кто-то умирает, страдает, болеет. Невозможно помочь всем и каждому. Но все-таки Иван не каждый. Да, понятное дело, она равнодушна к нему как к мужчине. Да, они расстались давным-давно, и все, что их связывало когда-то, рассеялось как дым, не оставив следа… Или все же оставив?

*

– Димыч… Тут такое дело… – начала она разговор за вечерним чаем после ужина, когда муж выглядел расслабленным и довольным.

– Какое?

– Мне бы на денек в Питер. Не возражаешь?

Он удивился:

– В Питер? Зачем?

– Ну есть там у меня один давний приятель. Позвонила его мама, сказала, что он лежит в больнице… чуть ли не при смерти… Если ты не возражаешь, я бы навестила его.

– Слушай, ты никогда мне ничего не говорила о нем. Что за приятель?

– Еще с института, – Лена сочла возможным приврать. Это казалось проще и безобиднее, чем объяснять про давний курортный роман и прочую лирику.

– И давно ты с ним не общалась? С приятелями как-то встречаются, контактируют, перезваниваются хоть изредка… А я что-то ничего подобного не замечал. Мы уже два года с тобой вместе, и всех моих приятелей ты отлично знаешь.

– Димыч, нет так нет. Если ты против, я не поеду. Просто маму его жалко. Плачет. У нее больше никого нет. Он единственный сын, холостой, бездетный. Мужа своего она тоже, по-моему, похоронила, давно еще…

– Нет, ну почему же? Поезжай! Только не в выходные. Если возможно!

Опять

эта фраза! Конечно, возможно! Она возьмет билет на завтра, а в пятницу утром вернется, еще и на работу успеет. А выходные – вместе. Она обещает! Что будем делать? Куда поедем? На дачу? В гости к друзьям? Куда скажет. Она на все согласна.

– Спасибо, Димыч!

*

Дмитрий Матвеевич Круглов в свои сорок восемь лет достиг, как он считал, многого. Ну пусть не самых заоблачных высот, о которых можно мечтать, но все-таки. Стабильная работа, высокая должность, хорошие взаимоотношения со взрослыми дочерьми. Все в его жизни складывалось неплохо. Все, за исключением личной жизни. До того момента, как он познакомился с Леной.

А до встречи с ней он вел абсолютно неинтересную личную жизнь, если можно так выразиться о женатом мужчине. Со своей супругой Александрой Дмитрий жил по инерции. Никаких распрей или противоречий между ними не было, как не было, впрочем, и единения. Дети росли, взрослели, создали свои семьи, разлетелись из родительского гнезда, и дом оказался пуст. Не только физически. Оказалось, эмоционально, душевно пуст. Ничего не привлекало больше супругов друг в друге, не тянуло, не грело… Странно, и не ругались вроде, и не раздражались, а никакого интереса. Как будто чужие люди. Равнодушные, эгоистичные, холодные.

Дмитрий первое время не мог осознать, что случилось. Продолжал вечерами торопиться домой к ужину, по выходным навещал вместе с супругой внуков, но как-то очень скоро почувствовал такую пустоту внутри, что хоть волком вой. Ничего плохого ему жена за всю жизнь не сделала, ничем не обидела, да и он к ней всегда уважительно, с пониманием. А тут – как чужие стали! А может, всегда были такими, просто за ежедневными заботами не замечали. Все же близнецов воспитывать – серьезное дело.

Короче, стал Дмитрий на женщин посматривать и искать себе пару для души. Почему-то именно душевного единения хотелось. К легким связям его не тянуло. Он сам себе иной раз удивлялся: почему бы и нет? Женщины вились вокруг него всегда, и интимный контакт никогда не был проблемой для Дмитрия. Но с годами встречи только ради секса перестали его интересовать совсем. Ему остро хотелось любить! Очень хотелось. Ему казалось, что внутри него сосредоточен такой запас нежности, что хватит его на долгие-долгие годы. Отдавать, делиться, дарить! Такая вдруг потребность в истинном, глубоком чувстве открылась ему! Он иногда молился перед сном: «Господи, пусть появится та, кому я захочу отдать свою любовь!»

И она нашлась! Она появилась! Лена. Его Елена Прекрасная, как, не смущаясь, называл он ее частенько.

Познакомились в самолете. Сидели рядом. Он летел из командировки, она возвращалась домой из туристической поездки. Всю их группу посадили вместе, а ей одной почему-то дали место где-то в конце салона, чуть ли не у туалета. Она поначалу возмущалась, нервничала, а потом смирилась: какая разница? Через три-четыре часа приземлятся, и все плохое забудется, останутся только приятные воспоминания о путешествии.