Первый человек в Риме. Том 1
Шрифт:
На четвертый день, когда к ночи армия должна была достичь Кирты, цари снова ринулись в бой. Марий был к этому готов. Каждый легион образовал каре; эти каре сомкнулись в большой квадрат с обозом в центре. Малые каре быстро перестроились в шеренгу, наращивая толщину живых стен. Югурта рассчитывал, что его многотысячная конница, как всегда, прорвет фронт римлян; превосходные наездники, нумидийцы не пользовались ни седлом, ни уздечкой, не носили доспехов, полагались лишь на своих лошадей да на собственную храбрость и отменное владение дротиком и длинным мечом. Однако ни его, ни Боккусова конница не смогла пробиться в цент римского каре,
Сулла дрался в первом ряду передовой когорты передового легиона. И, когда пехота Югурты дрогнула, именно Сулла повел римлян в контратаку. Неподалеку от него сражался и Серторий.
Отчаянное желание покончить с римлянами помешало Югурте вовремя вывести войско из битвы. Когда же он решил отступить, было уже слишком поздно. Оставалось драться до победы. Потому-то победа римлян оказалась полной: нумидийская и мавританская армии были уничтожены, большинство их воинов замертво лежали на поле. Югурта и Боккус скрылись.
Марий въехал в Кирту впереди измученной колонны. Солдаты ликовали: конец войне в Африке! Марий расквартировал армию за стенами Кирты, в домах нумидийцев. Самих же горожан выгнали на следующий день – на работы – очищать поле битвы, сжигать трупы своих сограждан, вывозить в город павших римлян для торжественного погребения.
Квинт Серторий отвечал за награждение отличившихся и за погребальные костры для павших. Впервые он участвовал в такой церемонии и понятия не имел, что следует делать, но природная находчивость выручала новичка. Он разыскал ветерана центурии примус пилус и выспросил подробности.
– Первое, что ты должен сделать, юный Серторий, – сказал ветеран, – это вытащить все личные награды Гая Мария и выставить их на всеобщее обозрение, чтобы люди знали, каков он был солдат. Большинство легионеров – новички. Даже их папаш в армию не брали – нищета! Кто ж им мог порассказать, хорошим ли солдатом был Гай Марий? А я знаю. Все потому, что я был во всех кампаниях, где участвовал Марий, начиная с….э-э…с Нумантии.
– Думаешь, он возит награды с собой? – засомневался Серторий.
– Конечно, возит, молодой Серторий! – успокоил ветеран. – Они должны приносить ему удачу…
И действительно: Гай Марий признался Серторию, что награды держит при себе, и смутился, когда Серторий пересказал ему слова центуриона насчет удачи.
Вся Цирта собралась поглазеть на волнующую церемонию: армия при всех парадных регалиях, серебряные орлы легионов увенчаны лаврами, штандарты манипул в виде серебряной руки, полотняные знамена центурий – вексиллумы – тоже. Солдаты надели все свои награды. Впрочем, армия состояла из новичков, так что лишь несколько центуриев и полдюжины бойцов носили нарукавные повязки, нашейные кольца, медали. Выделялся, конечно, Публий Вагенний со своими девятью фалерами.
Сам Марий украшал собою церемонию! Квинт Серторий с восхищением смотрел на знаки отличия любимого полководца. Сам он стоял в ожидании Золотого Венка, которым его обещали увенчать за первый в жизни бой. Сулле причитался такой же венок.
Награды Гая Мария были выставлены в ряд на высоком помосте. Шесть серебряных дротиков – каждый за голову одного врага в одном бою; пурпурный вексиллум, расшитый золотом и с подвескою из золотого слитка – за жизни сразу нескольких врагов в одном бою; два инкрустированных серебром овальных щита – за отраженные атаки врага. Часть наград красовалась на нем. Его кожаный панцирь был тяжелее обычного, ибо сплошь
«Что за человек!» – подумал Квинт Серторий, пересчитывая награды. Действительно, из всех отличий Республики, Гай не был удостоен лишь морского венка – да и то потому, что на море никогда не воевал – и, Короны Граминеа, простого венца из трав тому, кто личною доблестью буквально спас легион или всю армию. Впрочем, последняя награда присуждалась очень редко – по пальцам можно перечесть. Во-первых – легендарному Луцию Сикцию Дентату, который имел не меньше двадцати шести корон, но только одну – из трав. Потом – Сципиону Африканскому во время второй войны с Карфагеном… А еще… Серторий нахмурился, пытаясь вспомнить остальных ее обладателей. А, Публий Деций Мус выиграл ее во время Первой Самнитской войны. А также Квинт Фабий Максим Веррукозий Кунктатор получил ее – за то, что заставил Ганнибала кружить по Италии, и тем помешал ему напасть на сам Рим.
Суллу вызвали получить Золотую Корону – и полный комплект золотых фалер за доблесть в первой из двух битв с царями. Как доволен он был, как горд! Квинт Серторий слышал, что человек он холодный и не без жестокости; но ни разу за все их совместное пребывание в Африке не нашел подтверждений этим обвинениям. Квинт Серторий не понимал, что холодность и жестокость все-таки можно временно скрыть; что Сулла достаточно проницателен, чтобы понять, что Марий не тот человек, перед кем следует открывать свои хорошие черты.
Квинт Серторий так и подскочил: углубившись в свои мысли, он не услышал, как его выкликнули, вот и получил толчок под ребра от своего слуги, гордившегося своим господином почти так же, как сам Квинт Серторий гордился собою.
Квинт поднялся на помост и замер, пока великий Гай Марий надевал на его голову Золотой Венок. Затем под одобрительные крики солдат Гай Марий и Авл Манлий пожали ему руку. После того, как раздали все бляхи, браслеты и знамена, некоторые когорты получили коллективные награды – золотые и серебряные кисти к штандартам, – Марий заговорил.
– Прекрасно поработали, солдаты! – прокричал он. – Вы доказали, что вы – храбрее храбрых, мужественнее мужественных, трудолюбивее трудолюбивых и умнее умных. Посмотрите, сколько штандартов украсились теперь наградами! Когда мы с триумфом пройдем через Рим, будет на что посмотреть!
Надвигались ноябрьские дожди. Когда в Цирту прибыло посольство от царя Мавретании, Марий заставил послов несколько дней поволноваться, игнорируя их уверения в безотлагательности дела.
– Не будет царю Бокху моего прощения! – заявил Марий. – Убирайтесь домой! Вы зря отнимаете у меня время.