Первый/последний
Шрифт:
— Кто?
— Конь в пальто!.. Староста твоей группы! Персонально обзваниваю наших, по списку ты второй. Тебя не было, а мы с ребятами решили организовать совместную гулянку, пообщаться в неформальной обстановке и получше познакомиться! — ее тон по-настоящему пугает. Интересно, кто-то кроме нее еще употребляет слово «гулянка»?
Намереваюсь заговорить старосте зубы и слиться, но внезапно ее предложение перестает вонять тухлятиной.
Девчонка с синими глазами будет там. А мне позарез нужно к ней еще раз присмотреться.
***
Глава 12.
С самого пробуждения я занимаю себя делами: подметаю пол, вытираю пыль с полок, проверяю рюкзак, утюжу брюки. Отвлекаясь на чисто механические действия, проще принять простой и ужасающий факт: через пару часов мир навсегда попрощается с Кнопкой.
Еду в маршрутке со злой решимостью заглянуть в глаза этому бездушному чудовищу Владу, влепить оплеуху и высказать все, что о я нем думаю, но, войдя в аудиторию, ахаю от разочарования: его место пустует.
Вряд ли он сунется к семье Дины. И вряд ли скорбит настолько, что не нашел сил подняться с постели. Может, снова пьет... Или спит в объятиях очередной влюбленной дурочки.
Плевать.
Одногруппники кивают мне, и я улыбаюсь:
— Доброе утро!
Располагаюсь за партой, с облегчением расправляю плечи и без стеснения рассматриваю ребят. Они крутые — раскованные, шумные, яркие. Я завидую им, но только потому, что стремлюсь к такому же уровню свободы. А Костя всех презирал, хотя иногда мне казалось, что причина такого поведения — его боязнь опозориться и быть осмеянным.
— Как тебя зовут? — раздается над ухом приятный, чуть насмешливый голос, и я буквально зависаю: развернув пустой стул Влада, ко мне подсаживается тот самый классический голливудский красавец с пшеничными волосами и глазами василькового цвета.
Быстренько собираю волю в кулак и ничем не выдаю волнения:
— Эрика Александрова.
— Елистратов Макар, — он протягивает большую красивую руку. В моей прошлой жизни было бы страшной ошибкой ответить на его жест, и я, затаив дыхание, пожимаю теплые пальцы.
Я жду урагана эмоций, потрясения, как от контакта с Владом, но чуда не происходит: с тем же успехом можно потрогать подлокотник кресла. Ситуацию не спасает даже широкая улыбка Макара.
— Очень приятно. Ты откуда, Эрика? — парень проявляет неподдельный интерес, и это льстит. Я как будто вижу себя со стороны и не верю в происходящее: настолько оно нереально. Отвечаю, что из Москвы, Макар, присвистнув, двигается ближе. Я еще не знаю, как правильно реагировать на внимание красавца к моей скромной персоне и не сразу подыскиваю нужные слова. К счастью, в аудиторию входит пожилой энергичный преподаватель, и студенты живо рассаживаются по местам.
Макар тоже поднимается и уходит, но, оглянувшись, хитро и многообещающе подмигивает.
***
После пар за кафедру взбирается полноватая, коротко стриженная девчонка с фиолетовыми прядями на висках и, картавя, обращается к народу:
— Я Варя, ваша староста.
Ребята радостно улюлюкают, хватают вещи и разбегаются в предвкушении скорой встречи, а я всю короткую поездку до дома размышляю о прошлом и настоящем.
Стоит ли говорить, что я ошеломлена скоростью развития событий. Чуть больше недели назад я боялась дышать, сидя рядом с Костей у монитора его компьютера, а теперь собираюсь на ночную вписку с ребятами из группы. Туда придет успешный и популярный парень, явно настроенный на дальнейшее общение. И этого придурка Влада там не будет.
***
С каждым днем я все яснее осознаю, насколько ущербной была моя жизнь, и как легко, всего лишь принятием одного верного решения, оказалось ее изменить. Но там, внутри разрушительных, токсичных отношений все казалось логичным, правильным и единственно возможным. Костя внушал: «Ты никогда меня не предашь...»
И я не могла предать.
Бунтовать и заявлять о своих желаниях я тоже пробовала, и тогда над головой с угрожающим свистом пролетали тарелки или книги. Костя неделями изводил меня молчанием, и я страдала от острейшего одиночества и страха перед огромным миром, в котором непременно сгину без его поддержки. Потом Костя менял гнев на милость и иногда даже извинялся, и все начиналось по новой.
Мне не с чем было сравнивать. Казалось, все люди проходят через темные и светлые полосы...
Мы взрослели, с каждым днем Костя позволял себе все больше грубости в мой адрес.
Но черту, за которой разверзся ад, он переступил после выпускного.
Костя сам выбрал для меня платье и туфли, и был удовлетворен моим внешним видом, а я сторговалась с собой на том, что мой кавалер в сером мешковатом пиджаке надежен, серьезен и импозантен. Но от разочарования хотелось разреветься.
В ресторане ко мне подошел парень из параллельного класса — новенький, не успевший до конца разобраться в школьных социальных связях, — и пригласил на танец. Естественно, я отказала, а Костя еще долго веселился:
— Правильно, золотце. Ты все верно сделала. Всегда помни, какое уродство у тебя на шее. Если какой-нибудь залетный парень это увидит, он не сдержит эмоций и обидит тебя. Только я безоговорочно тебя принимаю.
Мы вернулись домой на рассвете — ноги гудели от прогулок по ночной Москве, глаза слипались. На площадке у наших дверей Костя наклонился и загадочно прошептал мне на ушко, что теперь меня ждет сюрприз.
— Золотко, я знаю, что бываю слишком резок и буквально съедаю себя за это. Мне тоже плохо от наших ссор. Но мы приняли решение быть вместе, и я хочу, чтобы эта ночь навсегда осталась с нами. Зайдем на минутку? — он завел меня в свою темную прихожую и щелкнул выключателем. На ковролине — от порога до его комнаты — пролегла дорожка из розовых лепестков, и до меня дошло, к чему он клонит.