Первый среди равных. Книга XIII
Шрифт:
Я занял место одного из стрелков в гнезде пулемётчика и внимательно смотрел по сторонам. У местных было чему поучиться и я не планировал игнорировать эту возможность. На данный момент это было лучшее защитное сооружение, что я видел в Российской Империи. Однако, подобного можно было добиться только обладая доступом ко всему периметру зоны. Постройка таких укреплений на отдельном участке теряла смысл. Слишком дорого и сложно, а монстры просто пройдут по пустым территориям соседей.
Первыми «ласточками» ожидавших нас в Казанской аномалии проблем стали… ласточки. Стая крупных зубастых монстров внезапно спикировала на
— Глянь, что творят! — покачал головой Алексей и приник к смотровой щели своей башни. Я сделал то же самое и сумел увидеть людей Аяза за работой.
Местные ласточки относились к третьему рангу аспекта Огня. Полтора десятка огненных росчерков появились из ближнего леса и обрушили на защиту границы шквал пламени. Атака стаи птиц расплескалась о мгновенно возникший над фортом магический щит, а в следующее мгновение на землю упала первая оглушённая огненная ласточка.
Возникшие из пустоты Листья, казалось, вообще ничего не делают и просто парят над беснующимися чудовищами. Вот только мне были отлично видны тянущиеся от каждого бойца Аяза почти прозрачные нити.
Элитные отряды хана Эрмеда отлично понимали, что в одиночку справиться с сильными чудовищами у них не выйдет. Поэтому выбрали идеальную тактику «медленной атаки». Два звена Листьев чётко выбирали по одной цели за раз и просто лишали ласточек доступа к воздуху. Сферы воздушной энергии моментально пустели и это почти не стоило дружинникам верховного хана усилий. А на земле потерявших сознание зверей быстро добивали защитные турели форта.
В итоге, в аномалию мы попали с задержкой всего в несколько минут и дальше двигались под надёжным прикрытием элитной части местных сил защиты. Вскоре я осознал, что верховный хан Эрмед и его род оказались на своём месте не просто так. С момента моего первого посещения Тверской аномальной зоны я не видел столько летающих чудовищ за столь короткий промежуток времени.
Казалось, даже камни в окрестностях Казани умели летать и стремились в небо всеми своими силами. Почти все знакомые нам животные имели в этих местах совершенно другой вид и зачастую умели летать. При это Листья над нашими головами не останавливались ни на секунду и нам оставалось просто наблюдать за их работой. Десяток мелких стычек с наземными тварями можно не считать — в этих ситуациях хватило дежурных пулемётчиков.
Ресурса защиты от влияния аномалий нашему транспорту хватило на рекордные шестьдесят километров. Командир Листьев точно знал возможности техники и спустился на крышу моей машины метров за пятьсот до того, как она заглохла.
— И что вы планируете делать дальше, ваша светлость? — поинтересовался Аяз. Казанская аномальная зона была одной из самых крупных в стране и до ядра оставалось преодолеть ещё много километров. Наверняка у местных были свои способы передвижения на такой случай, но мне они не подходили.
— Нам нужна небольшая пауза на подготовку, — ответил я. — С какой максимальной скоростью могут передвигаться ваши отряды?
— Очень быстро, — с небольшой заминкой, ответил командир элитных частей верховного хана. — Если это необходимо. Но не в районе ядра. Там… особые условия в воздухе.
— А подробнее? — тут же заинтересовался я. Если брать во внимание всё,
— На расстоянии пяти километров от условного центра зоны, невозможно удержаться в воздухе, — поняв, что скрывать это не стоит, сообщил Аяз. — Какая-то сила просто прибивает к земле и не даёт подняться. Стихия перестаёт слушаться, и ты будто теряешь связь со своим аспектом и даже родовым даром. Примерно на том же расстоянии начинается Мертвый Солончак.
— Пустыня? — уточнил я. Сейчас была важна любая деталь, которая могла сообщить нам о том, что ждёт нас у ядра.
— Не совсем, — покачал головой командир Листьев. — Земли там на удивление яркие и цветущие. Я бы сказал, что там абсолютная пустыня в плане энергии. Её там очень много, но воспользоваться ей не получается. А потом приходит Смертная Тень. Я потерял там много хороших бойцов, ваша светлость. Но так и не сумел подойти к сердцу зоны.
— По земле тоже? — уточнил Бернхард. Генерал задал вертевшийся у меня на языке вопрос. Мы, как это часто бывало, размышляли в схожем направлении.
— По земле и под землёй, — уверенно ответил Аяз. — Род верховного хана долгое время считал, что в сердце Казанской аномальной зоны кроется ответ на все вопросы вселенной. Что Небесная Кобылица оставила там для своих верных детей кувшины со своим молоком. И тот, кто отведает его, станет самым мудрым существом на земле.
— Очень интересная легенда, — задумчиво произнёс я и посмотрел на Григория с Антипом. — Похоже на Поля Памяти. Не находите?
Оборотни медленно кивнули, но этим и ограничились. Если их гнездо было создано когда-то Бернхардом и сам генерал открыл полуразумным обитателям ядра Тверской зоны путь к знаниям Олимпия, то здесь ничего подобного быть не могло. Ну или мы просто об этом не знали.
— Мы можем пойти вперёд, — уловив ход моих мыслей, предложил Бетюжин. — Один точно сумеет вернуться и у вас будет полная информация по ситуации в районе ядра, господин.
— Никто не вернётся, — заявил командир Листьев. — Я вижу, что силы и знаний вам не занимать, но тут дело не в этом. Само мироздание противится тому, чтобы кто-то проник в сердце зоны. Поэтому мы охраняем границы и сейчас не пытаемся прорваться в ядро. Мир придёт в равновесие и всё наладится. Нужно только выждать.
— Мы не можем ждать, — покачал головой я.
— Зона не успокоится, — добавил Григорий. — Она будет усиливать давление до тех пор, пока ядро не разрушится. А потом то, что вы называете Смертной Тенью обрушится на первый круг обороны.
— И вы хотите изменить то, с чем не справилась семёрка великих магов степи? — старательно скрывая свои эмоции, поинтересовался Аяз. — Двести лет назад семь архимагов семи аспектов ушли к сердцу и ни один из них не вернулся. Хотя на каждом была защита северного шамана и они были вооружены лучшим родовым оружием. Про пять тысяч верных дружинников, сопровождавших семёрку, я вообще не говорю.