Первый угленос
Шрифт:
Но у этих созданий крылья были гораздо больше, чем у кожанов, к тому же покрыты длинными и лохматыми перьями. Значит, это были хагсмары? Почему же тогда я нисколько их не боялся? Посмотрев вниз, я увидел, что они кружат над островом Полноводным. Затем я очнулся. Я был на острове, в пещере Глауксовых сестер.
Я огляделся по сторонам. Мне потребовалось какое-то время, чтобы глаза мои привыкли к полумраку. Веки мои горели так, будто их опалило, я знал, что такое порой случается с воинами, которые сражаются при свете дня и слепнут от блеска льда. Но моя болезнь приключилась
«Глаукс Великий! — испугался я. — Сестры Глаукса умерли! Хагсмары перебили их всех…» В следующий миг я почувствовал тошнотворный вороний запах и увидел черные вороньи перья, кружащиеся под потолком обители.
Но затем я почувствовал, как кто-то пошевелился рядом со мной. Это была Глауксисса. Она приподняла голову, и тут же со стоном уронила ее на грудь. В темноте блеснул ледяной кинжал. Я осторожно приблизился к Глауксиссе и тихо шепнул:
— Роркна?
— Да, так меня зовут… Что со мной случилось? Что произошло? — она снова подняла голову, обвела глазами пещеру и вдруг дико вскрикнула: — Мои дорогие сестры!
— Не волнуйтесь, прошу вас, только не волнуйтесь! Они не мертвы, — торопливо сказал я. — Если вы живы, значит, и они тоже!
— Но желудок мой разрывается от боли!
— Сейчас я помогу вам, — заверил я, хотя не был до конца уверен в том, что это мне под силу. Я знал, что должен постараться вытащить ледяной кинжал, иначе пораженный желудок Глауксиссы никогда до конца не исцелится.
— Сделайте то, что я вам скажу, — приказал я, подобрав с земли небольшой камень. — Возьмите это в клюв и как следует прикусите, а я постараюсь достать ледяной кинжал.
— Ледяной кинжал? — охнула Глауксисса. — У меня в желудке кинжал? Почему же я еще жива?
— Позже все объясню. Просто сделайте то, что я говорю.
Она молча повиновалась, а я ухватился клювом за рукоятку кинжала, торчавшего из живота доброй совы. В следующий миг Глауксисса застонала от боли и потеряла сознание. Но как только я извлек кинжал, пещера тут же наполнилась шорохом совиных крыльев. Зачарованные сестры начали приходить в себя. Чары Мрак-Га рассеялись. Совы поднимались с пола, отряхивались и трясли головами, словно только что очнулись от долгого крепкого сна. Значит, я был прав, и чары Мрак-Га были наведены именно через Роркну.
— Сколько же лун мы провели в беспамятстве? — спросила одна из сестер.
— В беспамятстве? — переспросила другая. — Мне казалось, мы просто уснули!
В этот миг Глауксисса очнулась от обморока. Она тоже ничего не помнила о произошедшем и была сбита с толку так же, как и остальные сестры.
— Что-то странное произошло тут, — пролепетала она.
Милый мой читатель, можешь себе представить, перед каким непростым выбором я оказался! Я не мог прямо сказать сестрам, что с ними произошло. Надеюсь, мой внимательный друг, ты помнишь, что сестры и братья Глаукса искренне верили, будто причиной вторжения хагсмаров в наш мир стала утрата веры в Глаукса. Как же я мог сказать этим добрым совам, что они сами пали жертвой чар могущественных хагсмаров? Это убило
Вдруг они решили бы, что сами виноваты в своей беде, и что проклятие было послано им в наказание за недостаток веры? Вот почему я решил умолчать обо всем, что здесь произошло. Я видел, что сестры не замечают вороньего запаха. Они не обладали моими магическими силами, поэтому не могли чувствовать излучения злых чар. Нет-нет, пусть лучше все случившееся будет похоронено в моем сердце.
Я не мог сказать этим несчастным, что они были послушными орудиями хагсмаров и жертвами их чар. Вместо этого я сочинил историю о непогоде. Рассказал им, что свирепые ветра Ниртнукка порой оказывают странное воздействие на сов, погружая их в глубокий сон. Это была ложь от первого до последнего слова, зато с добрыми намерениями. Можно сказать — ложь во спасение.
За разговорами и расспросами время пролетело незаметно. Мне нужно было многое разузнать у сестер, а они, в свою очередь, тоже забросали меня вопросами. Я тщательно взвешивал каждое свое слово, и очень осторожно рассказал им о том, кто я такой и откуда лечу.
— Вот оно что! — в конце концов, воскликнула Глауксисса. — Кажется, я припоминаю, что Сив говорила мне о том, будто вы собирались навестить нас этим летом. Если я не ошибаюсь, вы с детства дружите с Сив и Хратом?
— Вы совершенно правы, матушка. Именно эта дружба и привела меня сюда в этот суровый час. Думаю, вы уже знаете о том, что наш добрый король Храт погиб в бою?
— Ах, разумеется! С тех пор, как я получила известие о его гибели, я не перестаю оплакивать нашего славного короля и мою бедную Сив. Кстати, вы не знаете, что с ней сейчас? Где она может быть?
— Я прилетел сюда, чтобы задать этот вопрос вам, сестра.
— Мне?
— Да. Вы знаете, что Храт и Сив ждали появления своего первенца?
— Нет! — ахнула Роркна, а сестры торопливо зашептались.
— Так вот, это правда. Я подумал, что Сив могла отправиться к вам в поисках убежища но, видимо, ошибся… — Тут я сделал паузу, а потом осторожно спросил: — Вы не помните, она не залетала сюда?
— Кажется, нет… Ах, Глаукс Великий, что за странный сон сковал нас! И как не вовремя! — Она оглядела зал и спросила, понизив голос: — А может быть, все дело в ягодах, которые хранятся у нас с прошлого лета? Вдруг они испортились? Сестра Лидфрик, что вы думаете об этом? Я не хочу усомниться в словах нашего уважаемого гостя, но вдруг дело окажется не в ветре, а в ягодах?
Я попытался осторожно вернуть ее к интересовавшей меня теме.
— Значит, вы говорите, что Сив не прилетала сюда со своим яйцом?
— Нет-нет, я ее не видела! — покачала головой Глауксисса. — Неужели вы думаете, я могла бы забыть такое событие, как визит моей дорогой кузины с яйцом! — Она даже закурлыкала от смеха. И тут из толпы сестер отделилась крошечная сычик-эльф.
— Я тоже не помню визита королевы Сив, зато мне смутно припоминается, будто к нам прилетала какая-то пестроперая, — малышка обернулась к стоявшей рядом с ней пятнистой неясыти, в глазах которой все еще стояла мутноватая пелена. — Помнишь, сестра?