Пес бездны, назад!
Шрифт:
— Мудила, ты ещё тут откуда? — изумился чубатый.
— Ты всё равно не поверишь, малыш, — подмигнул ему Эй.
А затем ударил стремительной молнией, кулаком в место стыка рёбер. Чубатый сложился, захрипев. Чьи-то руки выпустили волосы Осени. Четверо мерзавцев разом ринулись на неожиданного защитника. Мир завертелся, живот девочки скрутило резкой болью. Осень согнулась, и её вырвало.
Истошный вопль. Рёв. Стон.
Один из парней катался по полу, держась за ногу, и громко выл. Эй по-прежнему жизнерадостно ухмылялся, как-то криво. Вдруг кто-то выхватил пистолет
— Добавочки?
— Эй, забери меня отсюда, — заплакала Осень, пытаясь подняться. Мир плясал.
— Вам повезло, — хмыкнул зеркальный ангел, шагнул к ней, подхватил, закинул на плечо.
Один из насильников ринулся было на него, видимо, пытаясь воспользоваться ситуацией. И встретил носом кулак. Рухнул на пол, громко, по бабьи голося.
— Ты тоже хочешь? — вежливо уточнил Эй у последнего, длиннолицего.
Тот замотал головой и зажмурился.
— Жаль, — честно признался «ангел» и вышел в окно, выбив ногой стекло вместе с рамой.
Осень обхватила его шею, вжалась лицом в мягкие волосы, задыхаясь. Эй посадил девочку в седло мотоцикла, видимо, принадлежавшего кому-то из насильников, взял её лицо в ладони, заглянул в глаза.
— Эй, — шепнул и подмигнул ей. — Я же с тобой. Со мной никого больше бояться не надо. Просто держись за меня крепче.
Затем оседлал байк, Осень вцепилась в его пояс, трясясь от пережитого, и они рванули в ночь.
Они мчали на запредельной скорости, и огни фонарей сливались в светящиеся полосы справа и слева. Девочка прижималась к спасителю. Ей казалось, что она умерла. Совсем. Было холодно и пусто. И даже слёзы уже перестали течь по щекам. Распахнутая куртка Эйя трепетала кожаными крыльями.
Когда они наконец остановились, Осень не могла разжать рук. Парень осторожно снял девочку с седла, взял её ладони и растёр их.
— Испугалась? Надо было сразу меня позвать. Зачем тянула до последнего? Ну же, успокойся. Всё позади. Отвезти тебя домой?
— Н-нет, — она ткнулась носом в его вязанный свитер.
— Тш-ш, было б из-за чего пугаться, — рассмеялся он. — Хочешь, я их всех убью?
Осень замотала головой, всхлипнула.
— П-п-почему он-ни…
— Потому что козлы. Я же предупреждал.
Эй обнял девочку, поставил её ступни на свои кроссовки и попятился, раскачиваясь, словно в танце. Подул в волосы.
— Хэй, люди вообще мудаки. Не парься. Будь как я.
— Я его любила.
— Ну и дура. Любить вообще никого нельзя.
Осень зарылась в его тёплый свитер. Он пах чем-то тёплым и не очень приятным. Псиной? Но девочке сейчас этот запах казался самым лучшим ароматом на свете.
— Пошли, — Эй снял её с себя, взял за руку и потянул за собой. — Идём, купим чего-нибудь пожрать и выпить.
Девочка дёрнулась. Он обернулся, остановившись, а потом хмыкнул:
— Я про кофе. Горячий и крепкий. И шаверму, да?
— Да.
Она сжала его
— Насчёт убить я серьёзно, — заметил безмятежно. — Пустячок, а душу согреет.
— Тебя посадят, — девочка почему-то сразу поверила в его слова.
— Меня? Меня — нет. Я — бог. Понимаешь? Да не, ты пока не вдупляешь. Я — царь, я — раб, я — червь, я — бог!
Он вскочил на парапет и, раскинув руки, пошёл, пританцовывая, по тонкой чугунной рельсине над смолисто сверкающей рекой. Осень вцепилась в его штанину:
— Перестань! Я боюсь.
Эй обернулся, смеясь.
— За меня? Серьёзно? Как же вы жалки, люди! — закричал он. — Всю жизнь чего-то боитесь. Давай сюда, малявка, я покажу тебе, каково это — жить и не бояться.
И протянул ей руку. Осень закусила губу. Её всё ещё тошнило, и голова кружилась, а в мыслях царил сумбур. Ей казалось, что она спит, и во сне мир раскачивается, словно качели-лодочки. Эй совершенно точно был сумасшедшим. А ещё он не мог быть. Ведь он жил за зеркалом. Но и там жить не мог.
Это всё бред. Бред. Бред. Бред!
И она решилась. Вцепилась в его ладонь, и парень рывком поставил девочку на парапет, спиной к себе. Обхватил за талию, прижимая спиной к своей груди. Она дёрнулась, но в его руке не было угрозы, лишь поддержка и твёрдость.
— Верь мне, — прошептал парень, обжигая ухо горячим дыханием.
— Я никому не верю.
— Правильно. Никому не верь. Кроме меня. Я научу тебя летать. Раскинь руки.
Она послушно развела дрожащие ладони. Откинула голову, почувствовав правым виском и скулой щетину на его горячей щеке.
— Умница. А теперь иди.
— Я боюсь.
— Я рядом. Это страшнее. Давай, вперёд.
Осень сделала шаг. Мир шатался. Река словно застыла, переливаясь чёрной чешуйчатой змеёй. Ещё шаг. Третий. А потом оба упали на набережную. Ржущий Эй оказался под Осенью. Та вывернулась, села верхом и со злостью ударила парня кулаком в плечо.
— Я же говорила, что упадём!
— Ну и ничего не случилось. Разве нет?
Он лежал на асфальте расслабленный и довольный и ухмылялся. Осень посмотрела в его весёлое лицо, в блестящие, словно полированный металл, чёрные глаза, в бесшабашную улыбку, а затем наклонилась и поцеловала в губы. Эй отстранил её. Мягко, но твёрдо.
— Тш-ш, ты мелкая. Когда там тебе шестнадцать?
— В декабре.
— Ну вот до декабря и подожди. Ага?
А потом вскочил, обнял и прижался лбом ко лбу, закрыв глаза.
— Но сначала как следует подумай. Те сволочи по сравнению со мной — пушистые котятки и няшки.
— Мне всё равно.
Эй засмеялся в голос, увлёк девочку за собой в лабиринт улиц Крестовского острова.
Они шли по пляшущему в лужах свету фонарей, танцуя под музыку со смартфона. То вдруг бежали, то кружились. То просто шли в обнимку, слушали на двоих музыку в наушниках, пили мерзкий горячий кофе и ели шаверму, купленные в ларьке «24 часа». Когда Осень устала, Эй посадил девочку на шею и поскакал козликом, оглушительно мекая и приставив её пальцы к своим вискам.