Пес и волчица
Шрифт:
– - Значит, правда?
– - В чем?
– - Ты служишь Митридату.
– - Чем плохо служить Митридату?
– - уклонился от прямого ответ Эвдор.
– - Думаю, ничем, -- согласился Аристид, -- я просто люблю ясность.
– - А чем плохо ходить под Зеникетом?
– - спросил Койон.
– - Потому что Митридат -- великий царь. А Зеникет -- самозванец. И есть другие причины...
Вардан смачно сплюнул за борт.
– - Беду накличешь, варвар, -- злобно зашипел на него Дракил, - Посейдон не простит!
– - Плевал я на вашего Посейдона, -- пролаял ликиец.
Критянин рванулся к нему, сжав кулаки, но Гундосый, поймал его за ногу, бросив при этом весло. Критянин упал, а весло Гундосого
– - По местам все!
– - рявкнул кормчий.
Пираты, кроме Аристида и Залдаса, вздрогнули от неожиданности и быстро восстановили ритм.
– - Идем в Патару. Там набираем команду, -- тоном, не терпящим возражений, отчеканил кормчий, -- а дальше, как я скажу, так и будет. Скажу, купцов грабить -- будем грабить. Скажу, за Митридата воевать -- будем воевать. В любом случае тот, кто останется со мной, будет не в накладе. А кто не хочет, пусть валит на все четыре стороны. К Зеникету или куда там еще...
– - А почему это кто-то пусть валит?
– - сквозь зубы процедил критянин, -- это уже твой личный корабль? Ты один его взял?
– - Да!
– - с вызовом бросил Эвдор, -- это мой корабль. Нужно будет, возьму гемиолию! А пока на этом вот...
– - Много жизни себе намерил, -- спокойно констатировал Аристид.
– - Кто-то хочет оспорить?
– - кормчий оглядел команду, задержав взгляд на критянине и щеголе.
Первый отвел взгляд. Его в любом случае никто не поддержит, он это понимал. Кербер[81]
разорви, связался с этими "киликийцами"...
Второй глаз не спрятал.
– - Я бы поспорил с тобой, Эвдор. Но не буду. Я просто люблю ясность.
– - Я это уже слышал.
– - В Патагу, так в Патагу, -- сказал Гундосый после недолгого общего молчания, -- по бде так одид хъен.
Глава 6. Пергам
Над крепостной стеной появилась деревянная балка, на конце которой висел прокопченный дымящийся бронзовый котел. Веревки, привязанные к нему, натянулись, котел накренился, и через край вниз полилось черное кипящее масло. Винея, крыша, укрывающая стенобитный таран, была защищена мешками с песком. Масло, попав на край крыши, мгновенно подожгло мешковину, взметнув вверх язык пламени. Посыпался песок. Черные брызги, разлетаясь в разные стороны, попадали на незащищенные части тела людей, толкавших колеса тарана и располагавшихся у самого края винеи. Раздались жуткие вопли. Обожженые катались по земле и корчились в агонии. Мешки и так были уложены неровно, а после того, как часть песка просыпалась, винея сильно накренилась. Со стены немедленно столкнули здоровенный камень, потом еще один. Второго удара крыша не выдержала и с треском рассыпалась, погребая всю обслугу тарана под обломками дерева и жуткой смеси из песка и дымящегося масла.
– - Таран разрушен!
Человек в дорогих доспехах и бронзовом шлеме с высокой загнутой вперед тульей спешил к легату, наблюдавшему за штурмом из-за палисада. Приблизившись, он приподнял искусно выполненную маску, защищающую лицо и прокричал:
– - Таран! Таран разрушен!
Фимбрия, лицо которого было белым от ярости, прорычал в ответ, брызгая слюной:
– - Аполлодор! Твои бездельники вообще на что-нибудь годятся?! Полдня впустую!
Аполлодор, стратег вифинцев, сбивчиво оправдывался:
– - Это все доски, гнилые доски. Эти сараи годились только на дрова, ты так подгонял нас, что мы никак не успевали...
– - Да мне плевать!
– - ...разжиться хорошей древесиной...
– - Куском щебня твой таран развалили!
– - Господин...
– - Иди к воронам[82]
, Аполлодор. Строй новый.
Стратег вновь спрятался под маской и, сбежав
Вифинцы присоединились к Фимбрии после разгрома Митридата-младшего. Почти не понеся потерь, Гай Флавий одержал грандиозную победу. Сонные понтийцы избиваемые римлянами, не оказывая сопротивления, панически бежали. Римлянам достался вражеский лагерь и множество трофеев. Бежал сам царевич и все его стратеги. Сюда, к отцу, в Пергам, осажденный теперь римлянами. После первой победы, Фимбрия двинулся на запад к прибрежным городам Пропонтиды. Вифиния давно уже была клиентом Рима, а теперь попала под власть Митридата. Жители Пруса открыли легату ворота города без боя. Следующим стал город Даскилий, а за ним Кизик. Повторялась давняя история, когда малоазиатские города один за другим сдавались без сопротивления Александру Македонскому после первой же его победы над персами при Гранике.
Из Кизика Фимбрия, не задерживаясь, повернул на юг, на Пергам, преследуя бегущего царевича. Войско легата заметно выросло. Клиентское царство, совсем утратившее мечты о независимости и без возражений повинующееся любому победителю, снабдило римлян всем необходимым: припасами и войсками. Вот их-то, вифинцев, а так же фракийцев-ауксиллариев[83]
, легат первыми послал на стены Пергама, сберегая своих римлян.
Как раз фракийцы-одрисы, не слишком хорошо вооруженные, но отчаянно храбрые, и добивались сейчас некоторого успеха. Выглядывая из-за палисада, легат видел, как в ста шагах правее от разрушенного тарана, ползущие вверх по штурмовым лестницам воины, смогли закрепиться на участке стены. Рослый фракиец в кожаном панцире и лисьей шапке, ловко прикрываясь легким щитом, искусно орудовал своим кривым мечом, отбрасывая понтийцев и позволяя товарищам забраться наверх и поддержать прорыв. Он был увертлив и, перепрыгивая с одного каменного зубца на другой, проворно уходил от мечей защитников, сам нанося удары. Еще несколько бойцов прорвались на галерею, но их не было видно.
– - Варвары на стенах!
– - Бейте, бейте их!
– - Лезь, не робей!
Фракийцы громко кричали, подбадривая себя, и лезли вверх с большим энтузиазмом, предвкушая богатую добычу. Многие снизу стреляли из луков по бойницам, отгоняя защитников и прикрывая своих, но промежутки между зубцами были очень узкие, и эффективность лучников была не высока. В отличие от их противников, которые заваливали осаждающих градом стрел и камней. Фракийцы стали нести огромные потери, и это учитывая, что на данном участке стены у понтийцев не было чанов с маслом, дымивших поодаль.
Защитники быстро сориентировались и навалились всей массой на легковооруженных штурмующих. Ударом копья по ногам сбили вниз, на галерею, ловкого фракийца и там затоптали тяжелыми сапогами-эндромидами. Его товарищи недолго продержались.
Левее со стены сбросили бревно. Оно упало прямо на одну из лестниц, проламывая головы и сокрушая кости. Лестница переломилась пополам и вместе с людьми рухнула вниз. Соседняя лестница, задетая концом бревна, покосилась и завалилась вправо, сбивая еще одну, а та, в свою очередь еще.
Под стеной стонали умирающие, которых некому было выносить, а сверху раздавались радостные крики.
Волна атакующих схлынула. Фракийцы бросились прочь от стен. Вслед им летели стрелы. Командиры пытались удержать бегство, но безуспешно. Многие из бегущих так и остались на месте, пораженные в спину.
Скоро, непосредственно на стенах и под ними, не осталось никого из воинов Фимбрии. Отбросив нападавших, понтийцы перенацелили свои метательные орудия на палисад, и тут же одна из стрел, огромная, как копье, прогудев между заостренными кольями палисада, снесла полчерепа одному из легионеров, неосторожно посчитавшему, что он здесь в безопасности.