Пес и волчица
Шрифт:
Такая сомнительная честь досталась Киликии, конечно не случайно. Издревле здесь проходил один из главнейших торговых путей, из Египта и Финикии в Элладу. Где овцы, там и волки, а кое-кто из овец при определенной удаче и сам был не прочь показать клыки, ограбив более беззащитного собрата.
Море бурлило жизнью. Дельфины-белобочки, вечные спутники кораблей, легко обгоняя медленно ползущую "Меланиппу", весело выпрыгивали из воды, в прозрачной толще которой виднелись темные спинки тунцов, частых спутников дельфиньих стай. Над волнами носились крикливые чайки, ссорящиеся из-за добычи.
В проливе между Родосом и Малой Азией все лето дули этесии, северные сухие ветры. Морякам это было прекрасно известно и всякий, кто шел этим путем, стремился держаться ближе к малоазийскому берегу, прикрываясь им от неудобных ветров, как щитом. Знал об этой особенности пролива и Эвдор, но не только это вынуждало его держаться северного берега: встреченная родосская триера была не единственной, патрулировавшей здешние воды, а еще можно было нарваться на корабли Леохара или киликийцев, которые не погнушаются сожрать собрата. На фоне крутых берегов Ликии акат был менее заметен, а встречаться с кем бы то ни было в данный момент, пиратам было не с руки. Несколько торговых парусников прошли навстречу, чуть кренясь на левый борт, с туго-натянутыми парусами, наполненными встречно-боковым ветром. Хотя кое у кого из его товарищей, окрыленных успехом и ослепленных жадностью, уже образовалась мысль бросаться на все что под парусом, сам Эвдор не допускал сейчас и тени мысли пограбить кого-то еще. В дымке на горизонте то и дело проявлялись длинные низкие силуэты боевых кораблей и Дракил, обладавший самым острым зрением, влезал на мачту, стараясь получше их рассмотреть. Нанявшийся к Филиппу впередсмотрящим, критянин продолжал играть эту роль. Эвдор правил, остальные сидели на веслах, которых как раз хватило на всех.
Круто зарываясь носом в волны, "Меланиппа" шла вперед, а всех пиратов шилом в заднице мучил один и тот же вопрос: "А что же дальше?" Первым его высказал Койон, продолжая ворочать весло:
– - Дальше то что, Эвдор? В Коракесион[79]
идем?
– - Далековато, -- прикинул Аристид.
– - Нет, -- коротко ответил Эвдор.
– - Почему?
– - А что там делать?
– - Как что? Ты что, один охотится будешь?
– - Да.
– - Совсем из ума выжил? Сосчитай, сколько нас!
– - Я умею считать, Койон.
– - Да ну? И много ты добычи возьмешь с такой командой, а? Пару рыбаков ограбишь?
– - Людей еще наберем, охотники всегда найдутся.
– - Ну, так и я о том же! Идем в Коракесион.
– - Что тебя туда так тянет, Койон?
– - К Зеникету он хочет, под крылышко, -- сказал Аристид.
– - Да!
– - важно заявил Койон, -- хочу к Зеникету. Он человек уважаемый. И кораблей у него немало. Пристанем к нему, всегда будем в доле, всегда в выигрыше. Зеникета и Леохар боится, и Эргин. Все боятся. А если в одиночку, сгинем без толку.
– - Сомневаюсь, чтобы Волк кого-то боялся, -- возразил Дракил.
– - А чего он с римлянами связался?
– - Из страха, да, -- покивал Дракил.
– - Чтобы Зеникета боялся Эргин --
– - Да вы...
– - задохнулся от возмущения Койон, -- Да сам Митридат его равным считает!
– - Это во многом пгавда, -- подал голос Гундосый, -- Зедикед, почти цагь. У дего людей и когаблей -- уйма.
– - Скажи еще, Зеникет почти бог, равный Посейдону, -- усмехнулся Эвдор.
– - Я слышал, что он обосновался сейчас вовсе не в Коракесионе, - задумчиво сказал Аристид, глядя на горные пики Ликии, -- а на горе Феникунт. Там теперь его резиденция. Сидит себе на вершине, орел наш, и все море до Кипра, как на ладони.
– - Я тоже это слышал, -- сказал Дракил.
– - Это какой глаз дада имедь!
– - позавидовал Гундосый.
– - А я слышал, что он в Корике, -- сказал один из новичков, но на его слова не обратили внимания.
– - Феникунт называют Ликийским Олимпом!
– - запальчиво выкрикнут Койон.
– - А ты угадал, Эвдор, -- усмехнулся Аристид, -- он, похоже, считает себя богом. Ты, Койон, думаешь, что надо держаться поближе к богам? Уж они-то не обидят. Ты ведь ходил раньше под Зеникетом? Помогло тебе его божественное провидение рудников избежать?
Койон, набычившись, замолчал.
– - Так ты не ответил, Эвдор, -- напомнил критянин, -- что ты собираешься делать. Мутный ты какой-то.
– - Да я прозрачен, как вода за бортом, -- не согласился кормчий, - глянь, если не веришь, дно видать. Разве я вас в чем-то обманул? Все, как говорил, так и вышло!
– - Ну да, -- кивнул Дракил, -- только я не помню, чтобы ты хоть раз сказал, что дальше, когда корабль добудем.
– - Честными купцами станем. Богатыми и толстыми. На фракийском вине разбогатеем. Вон его сколько.
– - Все шутишь...
– - А что, кто-то не догадывался, чем мы займемся?
– - Ну, возможны разные пути...
– - протянул Аристид.
– - Например?
– - раздраженно спросил критянин.
– - Например, сделаться навархом[80]
Митридата.
Эвдор сверкнул на щеголя глазами.
– - Кишка не лопнет?
– - хохотнул Койон.
– - Как боги ссудят, -- Аристид пристально глядел в глаза кормчего.
Тот взгляд выдержал.
– - Если кто и станет навархом Митридата, так это Эргин. Я, птица, куда меньшего полета.
– - Ой ли?
– - усомнился Аристид.
– - Вы что, серьезно?
– - глаза Койона расширились от удивления, -- с этой лоханкой и двумя десятками бойцов?
– - С каких это пор "Меланиппа" сделалась лоханкой?
– - обиделся Аристид, -- да, не гемиолия, так то для начала. Сдается мне, наш друг весьма не прост.
– - Ответь на вопрос, Эвдор, -- упрямо повторил Дракил.
– - Хорошо, -- согласился кормчий, -- отвечу. Идем в Патару. Поближе, чем Коракесион, в котором делать нечего. Людей в Патаре наберем. А вот, что дальше... Не знаю.
– - Как это, не знаешь?
– - удивился Дракил.
– - Так. Не знаю. Как говорит Аристид: "Возможны разные пути".
Залдас, молчавший весь разговор, мрачно усмехнулся, бросив взгляд на Аристида, который сидел на одной с ним банке и греб веслом противоположного борта.